Несгибаемый

Шансы на то, что после даунгрейда исчезнут все следы полученного файла, вполне велики. Но пока Дирк не проснётся, выводы делать рано. Также меня настораживало, что файл был получен Дирком именно в тот момент, когда мальчик был в полном отчаяние. Как будто сама система предлагала ему выход из сложившейся ситуации.

— А в чем заключается лечение? – перебил я девушку, поющую дифирамбы Карэн.

Эйла от неожиданности такой быстрой смены разговора даже растерялась:

— А-а-а, э-э-э, – замялась девушка, – как бы тебе это объяснить? Конечно же, мы сначала должны удалить файл, – авторитетно произнесла Эйла, – а потом подобрать химический состав, чтобы нормализовать работу гипоталамуса. Эта такая часть мозга, которая отвечает за работу гормонов в организме человека, – пояснила девушка.

Ага, они тоже пришли к выводу, что идет нарушение гормонального фона. Вот только импульс, исходящий от чипа никуда не делся. А химический состав может подавить этот импульс лишь на некоторое время.

— То есть вы хотите подавить импульс нейронного чипа с помощью восстановления гормонов в организме? – не задумываясь, как девушка отреагирует на мои слова, спросил я.

— Какой импульс? – опешила Эйла.

Я с недоумением посмотрел на нее:

— Импульс, исходящий от чипа к гипоталамусу, – с сомнением произнес я, чувствуя, что ставлю девушку в тупик.

— Ни о каком импульсе речи не идет, – с вызовом сказала девушка, а потом задумалась, как-то странно посмотрев на меня:

— Как ты это определил?

Поняв, что сам себе рою яму, я судорожно пытался придумать, что бы такого наговорить девушке, чтобы это звучало правдоподобно. Не сознаваться же ей, что могу залезать людям в головы и творить там всё что душе угодно.

— Предположил, – сказал я первое, что пришло на ум.

Кажется, Эйла мне не поверила, а я, решив побыстрее сменить тему, спросил:

— Карэн из-за мамы не хотела ехать в посёлок?

Эйла снова как-то подозрительно глянула в мою сторону:

— Иногда ты говоришь очень странные вещи, – сообщила мне девушка. – Если бы не риск нарваться на пустошников, то ночевать под открытым небом гораздо безопаснее, чем в поселении.

Поняв, что данное утверждение Эйлы мне ни о чём не говорит, девушка продолжила:

— В поселении живет большая часть отверженных системой. Все преступники, которые были выгнаны из города по каким-либо причинам: воровство, разбой, убийство, идут жить в посёлок.

— А как же те, у кого нет нейрочипа? Они что? Их пускают?

— А что им остается делать? Они такие же отверженные, как и те, кого выгнали из города. По сути, они находятся в одинаковом положении.

Эйла натянула поводья придерживая свою ретивую лошадку. Кажется, Марк был прав, что помогал девушке каждый раз, когда она садилась в седло:

— Система сама наказывает тех, кто совершил преступление, – продолжила говорить Эйла. – Кому-то просто отключает некоторые возможности, а кому-то дает час на сборы. Кто не успел, тот пал под обстрелом турелей.

— Жестоко.

— Возможно, – пожала плечами девушка, – только я не знаю, как жить по-другому.

Судя по всему, система сама была и свидетелем, и судьей, и исполнителем приговора. Только как тогда они собирались судить меня? Неужели система сама сняла с меня все обвинения?

Спрашивать у Эйлы - это нарваться на ещё один подозрительный взгляд. Ладно, пока опустим этот вопрос. Возможно, ответ придет сам собой, или потом как-нибудь спрошу у Марка.

Интересно, а сколько еще таких поселений, в которых нет никакой власти, и всякие преступники приходят к простым мирным жителям и навязывают им свои условия? С другой стороны, в моём мире в любом посёлке был свой покровитель или Великий, что мог прийти и установить свою власть, никого особо не спрашивая.

До поселения оставалось ехать еще где-то полтора часа. Оставшийся путь мы преодолевали молча, растянувшись вдоль узкой дороги по-одному. Оказалось, что внутрь скалы вели четыре пути, считая тот вход, которым вёл меня Брайс. Он был самым близким из них, но если не считать густых зарослей, то и слишком узок, чтобы пройти по нему с лошадьми.

Второй вход у основания скалы, что вел к лифту, через который лорд Тарнонда хотел конвоировать меня в город, был отвергнут сразу по двум причинам.

Во-первых, несмотря на то, что в лифт могли зайти сразу около десяти человек, лошадь поместилась бы только одна. Транспортировка лошадей заняла бы много времени. Во-вторых, спуск к основанию также был довольно долгим, из-за чего мы бы смогли попасть в посёлок только к вечеру.

Третий вход, самый удобный и самый безопасный, находился с северной стороны скалы. Дорога к нему была широкая и ровная, так что проехать по ней можно было и по двое, но для этого было необходимо обойти скалу с другой стороны. Учитывая двоих тяжелораненых и Дирка, время для нас имело большое значение.

Поэтому мы выбрали четвертый путь. Короткий, но не совсем безопасный. Вдоль отвесной скалы шла узкая тропа. Она то расширялась, то сужалась, так что приходилось слезать с лошади и вести её под узду. Бесчисленные камушки хрустели под ногами, отскакивая и срываясь вниз.