Несгибаемый

Изображение гаснет, и я удивленно смотрю на Алекса.

— Что это значит? – спрашиваю я программу.

— Ты продукт генной инженерии, созданный еще в первичном мире. У тебя нет родителей и не было никогда.

Я молча подошёл к кухонному островку, ставя на стол пустую кружку. В голове путались мысли, и мне никак не удавалось навести в них порядок.

— Зачем всё это? – всё никак не мог понять я.

— Файл «Бэливер»! – ответил Алекс. – Ты — носитель первоначального кода.

— Тот самый файл, что убивает людей, перед этим делая из них овощей?!

Алекс подошёл ближе и даже как-то сочувственно протянул руку, намереваясь похлопать меня по плечу, но вовремя остановился.

— Файл был моей разработкой, – горько произнесла голограмма, – эта работа всей моей жизни.

Я промолчал, стараясь не показывать своих эмоций. Алекс продолжил:

— Файл должен был сделать человека счастливым…

Тут я не выдержал:

— Вы их, словно крыс, бьёте током, заставляя забывать про всё на свете. Про детей, мужей, друзей, родителей в конце концов. Их больше ничего не интересует, только это вечное наслаждение, – зло сказал я.

— Смысл заключался в том, чтобы стимулировать участки мозговой активности во время деятельности, в которой человек был лучшим, был счастлив. То есть музыкант получал наслаждение, играя на скрипке, а врач — вовремя операций.

— А если человеку понравится убивать?

— Нет, Бэливер, всё не так! – возразила программа. – Мы отслеживали способности человека. Делали его жизнь ярче, интереснее. Но что-то пошло не так…

— И что же? – ухмыльнулся я.

— Ты, Бэливер! Ты — сбой программы...

Глава 24

Я рассматривал голограмму и уже ничего не понимал. Видимо, несмотря на все усердия Артона, в данный момент мне явно не хватало знаний. Алекс ходил по комнате, и создавалось впечатление, что программа пыталась собраться с мыслями. Да кто он вообще такой? Почему я слушаю его бредни?

— Кто ты такой? – спросил я Алекса, пристально разглядывая.

Голограмма остановилась и повернулась ко мне лицом. Его взгляд был измучен, словно он принимал очень важное решение.

— Кто ты такой? – повторил я свой вопрос.

Алекс развел руками:

— Я же говорил: меня зовут Алекс Меджик три тысячи семьдесят Про, – с сомнением в голосе произнес Алекс.

Я подошёл к нему ближе и, глядя прямо в глаза, в третий раз спросил:

— Кто… ты… такой?!

— Ну хорошо, – сказал он, снова направляясь к экрану.

На экране появилось изображение семи планет в треугольнике. Алекс ткнул пальцем в верхушку, указав на мир Зеро-орбис.

— Это первичный мир. Тут я родился в две тысячи сто семьдесят втором году за пятьдесят лет до открытия параллельных миров. Моя энграмма была записана в сорок три года.

— Энграмма? – перебил я Алекса, услышав незнакомое слово.

— Мы шутя называли это отпечатком души. Хотя по сути это вид протоплазмы, сохранившей все привычки и память своего носителя.

— Как твоё настоящее имя? – спросил я программу, заинтересовавшись его персоной.

Алекс улыбнулся:

— Алекс Левински. Нет, не тот Алекс, что открыл парадокс Левински, – замахала руками голограмма, заметив моё вытянутое лицо. – Я его правнук, названный в честь своего невезучего прадеда. Моей работой была интеграция человеческого мозга с искусственным интеллектом.

— Расскажешь? – чувствуя, что открыл для себя новый источник знаний, попросил я Алекса.

В моём мире генная инженерия если и была разрешена, то только под грифом «секретно». Коллапс мира был как раз по этой причине. Великий сдвиг полюсов – трагедия моего мира, повергшая почти всё человечество в средневековье.

Как это произошло? А очень просто. Ошибка или случайность, но в солёные воды Ледяного океана попала крохотная бактерия, которая начала стремительно размножаться в благоприятной для неё среде. Дальше прокатилась целая цепочка событий, которая и привела к сдвигу полюсов на нашей планете.

Так, одна бактерия экстремофила перевернула жизнь миллиардов людей, ввергнув их в средневековье. А всякое вмешательство в ДНК любого существа планеты стало под запретом.

Глаза Алекса загорелись неудержимой страстью. А моё уставшее тело требовало отдыха, и я, удобно устроившись на единственном кресле в помещении, принялся внимательно его слушать.

— Моей задачей было создать биологический чип (орган), способный принимать сигнал, исходящий от базовых станций. Таким образом человек без всяких операций мог подключаться к любому дата-центру и взаимодействовать с искусственным интеллектом, – воодушевлённо рассказывал Алекс.

Его рассказ был подкреплен множеством картинок, мелькающих на экране. Тут были и дельфины, и летучие мыши, и кроты, и даже некоторые виды насекомых, которые мне были неизвестны.

— На самом деле такой орган есть у человека, его только нужно было настроить на определенные волны, – продолжая жестикулировать, Алекс крутился возле экрана, на котором уже во всех проекциях вращался человеческий мозг.

— Кортиев орган! – с восхищением заключила голограмма, – его эволюция позволила человечеству пользоваться всеми видами передачи данных, вплоть до визуализации без использования сторонней аппаратуры.