Несгибаемый. Во власти системы

Рядом с Барклайдом сидел я. Вот только моя внешность совсем не походила на ту, которую я привык видеть в зеркале. Стильная прическа, гладко выбритое лицо, дорогой строгий костюм, удобная обувь и никакого меча на поясе. Можно было сразу сказать, что это явно был не я, а моя копия.

Маленькая девочка тут же пересела к гостю на коленки, радостно протянув к нему свои крохотные ручонки. Они так мило ворковали, что мне даже стало казаться, что эти двое были без ума друг от друга.

Мы с Гертрудой продолжали прятаться за высоким кустарником, стараясь не выдавать своего присутствия.

— Он приходил к нам каждый день, – вдруг заговорила девушка, указывая на гостя. – Мои родители принимали, его как особо важного гостя в своём доме. Если честно, то я не особо помню, что конкретно произошло в этот день.

Как только она это произнесла, у дома Барклайдов появились новые гости. Два тонированных внедорожника с яростным визгом остановились неподоплеку. Семеро вооружённых солдат тут же окружили дом, словно готовясь начать перестрелку. Последним из машины вышел высокий мужчина с надменным лицом.

Гость вскочил на ноги, прижимая к себе испуганную девочку. Старик тоже встал, однако его трость была тут же отброшена в сторону одним из солдат, и ему ничего не оставалось делать, как сесть обратно.

Мужчина подошел к гостю, протянув руку в приветствии. Они говорили очень тихо, и, кажется, они о чем-то спорили. Единственное слово, что я смог разобрать, это «отец». Так называл мой двойник этого высокого мужчину. Уже через некоторое время гость согласился с ним и направился вместе с малышкой в машину.

Дед Барклайд внезапно вскочил с лавки и сердито закричал на посетителей, потрясая немощным кулаком. В это же время на улицу выбежала и хозяйка дома, подхватывая с земли ещё двоих детишек, мирно играющих на крылечке.

Гертруда отвернулась, а я увидел, как солдаты повели сопротивляющуюся хозяйку обратно в дом, закрывая за ней дверь. Хорошо обученные солдаты в одно мгновение заколотили окна, и со стороны дома запылал слабый огонёк. Старик запаниковал, пытаясь на ощупь пробраться к двери, но один единственный выстрел в голову заставил его остановиться. Теперь уже навсегда.

Огонь разгорался яростным пламенем, гулко урча и пожирая сухие доски. Из машины выбежал, что-то крича, мой двойник, но тут же был остановлен ударом в ребра. Казалось, что для него такое обращение вызвало целую бурю негодования. Он сопротивлялся, словно раненый зверь, положив на землю сразу троих противников. Однако в последний момент, когда, казалось, победа уже была у него, мой двойник получил хороший разряд током, которым останавливают обычно взбунтовавшихся жителей городские гвардейцы.

Для меня стало неожиданность, что именно «отец» двойника нанес ему последний удар, оставляя его без сознания лежать на холодной земле. Гул мотора и визг резиновых шин заглушили набирающий силу шум пламени.

— Ты можешь перенести нас на другую сторону дома? – спросил я плачущую Гертруду.

Девушка вдруг подняла заплаканные глаза и неожиданно схватила меня за руку. Пространство завибрировало снова, меняя очертания. Мы оказались на заднем дворе, и тут огонь ещё не вступил в свои права. Из заколоченных окон я слышал отчаянный голос хозяйки, молящий о помощи.

Быстро сообразив, что нужно делать, я схватил первую попавшуюся палку и начал отрывать наспех приколоченные доски. Хорошо, что солдаты делали всё второпях, и я смог быстро освободить одно из окон, попутно разбив хрупкое стекло.

Хозяйка, слава богам, тут же поняла, что нужно делать, и уже быстро расчищала от осколков, разбитое окно, передавая мне малышей. Гера всё это время стояла рядом, стараясь не мешать, но получалось у неё это очень плохо. Советы невпопад и постоянные причитания выводили меня из равновесия. Однако, когда первый малой попал в её объятья, она тут же взяла себя в руки и крепко прижала ребёнка.

— Кто вы? – спросила испуганная мать нас с Герой, уводя своих детей подальше от уже начинающего полыхать дома.

— Вот, – протянула Гертруда ей небольшой позвякивающий мешочек, – тут хватит на первое время.

Женщина недоверчиво посмотрела на неё, совершенно ничего не понимая. Только вот девушке, кажется, было всё равно. Она неожиданно кинулась к ней в объятья, заливая слезами фартук:

— Мамочка, – словно всё позабыв, залепетала Гертруда, – прости меня, пожалуйста! Я обязательно вас найду, слышишь меня?

Женщина какое-то время стояла, пораженная словами Геры, а потом внезапно её взгляд потеплел, и она, ласково погладив по голове девушку, произнесла:

— Аника, девочка моя! Я так и знала, что у тебя непростой дар. Ты обязательно справишься со всеми невзгодами. Я верю в тебя и буду ждать! – целуя девушку в лоб, в щеки, в заплаканные глаза, говорила женщина.