Несгибаемый

А вот вожделенный взгляд парнишки в сторону одного из маузеров Петр откровенно проигнорировал. Всему есть предел, как и его щедрости. Правда, лишать Митю короткоствола он не собирался. Мало ли как оно обернется в тайге. Поэтому подарил ему свой наган с сотней патронов. По примеру Пастухова парень пристроил револьвер в кобуре на груди.

– Кузьма Андреевич, на тебя нападали? – не ответив, поинтересовался Петр.

– Я воевал. Если ты об этом.

– Не об этом. Я о том, что когда ты идешь, никого не трогаешь, а тут в тебя начинают палить.

– Слава богу, не довелось.

– А мне за неполные полгода уж дважды.

– Ну это-то я знаю.

– Ну а коли знаешь, знай и другое. Я уж лучше буду выглядеть смешным, чем потом с голой пяткой бросаться на пулемет.

– Ладно. То дело твое. Ошибку уяснил? – имея в виду работу с лотком, уточнил артельщик.

– Спасибо, уяснил.

– Ну, тогда работай.

К концу этого дня Петр с Митей намыли примерно граммов десять золотого шлиха. Хотя старались как могли и не филонили, промыв целую гору песка. А еще Петру попался самородок весом граммов двадцать. Вот уж во что старателям верилось с трудом. Но ведь чего только не случается. Бывает, самородки скатываются и с колоды. Поди за всем уследи…

– А с чего вы думаете, что он все намытое отдал? Весь день вошкаются в два лотка, а в артель сдали всего-то щепотку песку. А самородок? Вот такой он весь из себя честный и ничего не припрятал? Да в жизни не поверю, – послышался приглушенный голос Ефима.

– Хочешь сказать, что все такие? Стало быть, и я, и Илья, и даже Андреич скрысить можем? – глухо возразил Егор.

– Вы другое, – не растерялся Ефим. – Мы с вами уж не первый год знаемся. И ни разу меж нами черная кошка не пробегала. А они чужаки. За наукой к нам подались, как же. Места верного у самих нету, вот и присоседились к нам. Хорошо устроились, – подпустив ехидцы, закончил он.

– Брось, Ефим, – послышался голос Ильи. – Речка большая, и золото есть по всем берегам. Конечно, выше по течению его куда как меньше, чем здесь. Но уж побольше, чем в том песке, где моют они. Ты просто успокоиться не можешь, что он тебя осадил, вот и бесишься. А к слову, если Егор мне верно обсказал, осадил-то он тебя по делу.

– Да верно я вам говорю, припрятали они большую часть. Ну где это видано, чтобы горбатиться на дядю задарма, да еще и харч свой. З-зараз-за. Чуешь, мясным взваром потянуло? А утром свежим хлебом как дохнуло, у меня аж голова кругом пошла.

– А-а-а, я по-онял. Ефимку живот подводит, вот он и взъелся на новичков, – поддел Илья.

– Ничего не живот, – тут же возразил Ефим. – Харч – это так. К слову пришлось. Я к тому, что прячут они от нас намытое. А участок-то наш. Опять же уговор был.

– Вот именно, что уговор. Артель им науку, а они за это отрабатывают на нас. И что ты кругом подвох ищешь? О, каша поспела. И заметь, приправлена она мясом, – заметил Егор.

– Солониной, – едва ли не с пренебрежением поправил Ефим.

– Не ной. А где Андреич? – спросил Егор.

– Антоха с артелью подтянулся, Андреич пошел с ним переговорить, – проинформировал Илья.

– Ну тогда начнем, а ему оставим. Подогретая каша – это не то что с пылу с жару, – хлопнув в ладоши и потерев их, произнес Ефим.

– Я сейчас начну кому-то, – послышался в отдалении голос Андреевича. – Стоит только отлучиться, как тут же норовят от котла отстранить.

Петр, так и не выйдя из-за избушки, тишком сдал назад и начал спускаться по тропинке к берегу. Сразу не показался, заслышав беседу сидящих за столом под навесом артельщиков, а потом уж поздно было. Вопрос у него не горячий, так что перебьется.

А вообще разговор ему не понравился. Нет, понятно, что никто в артели не воспринимает слова Ефима всерьез. И это не может не радовать. Но с другой стороны, вода камень точит. Поосмотрительнее бы надо. Поаккуратнее.

Когда подошел к «Карасю», послышалось тихое и радостное поскуливание. И тут же со сходней сбежала отчаянно виляющая лохматым хвостом Ляля. Подбежала и с ходу взгромоздила свои лапки хозяину на колено. Выше не позволял маленький рост. И с кем только гульнула ее мамаша? Или это все же мамкина кровь, а папаша был как раз росточком не обижен?

– Ну что, лохматая? Соскучилась?

Петр потрепал голову обрадовавшейся собачки и легонько оттолкнул ее в сторону сходней. Собачонка все поняла правильно и поспешила на борт. Петр поднялся следом, убрав за собой сходни. Вот так. Теперь можно спокойно отдыхать, не ожидая ночных гостей. Человека такая мера, конечно, не остановит, а вот тому же косолапому будет проблематично набедокурить.

Уже во время первой ночевки их посетил косолапый хозяин тайги. Пришлось отпугивать выстрелом в воздух. Н-да. Ефим не преминул заметить, что Петр мог бы и подстрелить животину. Пусть мишка сейчас и худой, после спячки, свежего мясца на нем для четверых с избытком. Угу. Именно так и сказал – на четверых. Нет, потом-то поправился, мол, в счете ошибся.