Нешкольный дневник

Алка мне все это рассказала, меня аж затрясло. Думаю: да что же это? Я тут, значит, мясо себе наедаю, бицу прокачиваю и мастера спорта получить намыливаюсь, а моя мать, чтобы мне все это обеспечить, теперь жизнью рискует? Я к ней повернулся и сказал, что она может не волноваться, — Клепа этот, козел, свое, давно заработанное, получит. С надбавкой за вредность.

Вспомнился Колька Голик. Только не хотелось путать во все это его уркаганскую харю и еще с десяток таких же харь, под Колькой ходивших. Голик хоть едва не попал в мои отчимы, учил меня матерным словам и вообще, как говорится, согрел мое детство (в том плане, что каждую осень мы замерзали в неотапливаемой квартире, батареи включали едва ли не к Новому году, а Голик легко решил эту проблему, плеснув мне самогону в мои неполные пять лет), но тем не менее я не стал к нему обращаться. Ну его, со всеми этими бандитскими непо-нятками, разводками и раскладами. Я пошел к Кяепе сам.

Застал я его в ресторане при гостинице его братца-адми-нистратора: Клепа всегда тут ошивался, когда было у него свободное время. Тряс баблом, надоенным с клиентуры. Меня он не узнал, потому что не видел уже лет пять, а я сильно изменился. Не на пятнадцать неполных, сколько мне тогда было, а на все восемнадцать, а по фигуре и на двадцать тянул.

Я присел к нему за столик и сказал:

— Ну здорово, Клепа. Хорошо обед хомячишь. Наверно, аппетит хороший с трудов?.

Он так прищурился и произнес:

— А что так борзо? Ты кто такой? Вышибала, что ли? Ракетчик отмороженный? Ну так тут не твой каравай, так что поднимай зад и стриги отсюда ножками.

— Что-то ты по-другому начал разговаривать. А раньше, помнится, стихи мне читал.

Он уставился на меня, потом переложил голову с одного плеча на другое, как попугай, и выговорил наконец:

— Погоди… так ты что, Роман… Алки Светловой сын? Нет, правда, что ли? Нуда… точно! Ты глянь, как вымахал! — Он протянул руку и хотел было хлопнуть меня по плечу, но вместо этого попал локтем в салат и выругался.

— Я-то Алки Светловой сын, а вот ты, сутер поганый, непонятно чей сын, если так с людьми себя ставишь, падла, — сказал я первое попавшееся, что пришло мне в голову, и, не дожидаясь, пока он выцедит что-нибудь, взял бокал, из которого Клепа пил коньяк, и плеснул ему в рожу. КакЖирик кому-то там, не помню. Клепин еще отдувался и смахивал коньяк рукавом, а я поднялся, схватил его за шкирку и выволок из ресторана, мне даже охрана не успела помешать. Хотя там вышибалы еще те, у них с реакцией плохо. Это из цикла «эсто-о-онскайяа борза-айя-я; применяется для загона раненых черепах и улиток».

На улице я ему сказал:

— Она мне пожаловалась, что ты ее, Клепа, травишь. И даже ударить позволил себе роскошь.

Он смотрел на меня, как сейчас вижу, не столько со злобой, сколько с каким-то плохо скрываемым недоумением: как, дескать, это и есть тот маленький Рома, который еще недавно в коленки носом тыкался? Я предупредил, что больше Алка с ним не работает и что она теперь бросит эту блядскую бодягу и будет жить как человек. Как она бросит, чем она будет жить и каким образом будет зарабатывать на жизнь, я тогда не задумывался. Я вообще тогда редко отягощал себя обдумыванием сказанного, габариты позволяли. Юношеский максимализм плескал. Передача «Играй, гормон». Закончил я закономерным ударом с левой, который у меня хоть и не поставлен профессионально, но тем не менее кандидат в мастера спорта по плаванию, тем более специализирующийся по баттерфляю… в общем, бедный сутер Клепа отлетел метра на два и растянулся на земле, а я сел в подъехавший автобус, остановка прямо у гостиницы «Саратов» была, — и поминай как звали.

Уже из окна автобуса я видел, как Клепу поднимала охрана гостиницы и как он злобно отплевывался и ругался. Обрывки его лестных обещаний, в том числе такое выразительное, как «вырву щенку потроха», долетели сквозь открытую форточку.

В тот же день я позвонил Голику, и он собственной персоной завалил к нам с Алкой уже ближе к ночи. Был слегка выпивши, сказал, что сегодня поднял себе «ауди», подержанную, конечно. Но по тем временам это было круче некуда, примерно как сейчас — лимузин. Судя по быстроте обогащения, гражданин Голик изрядно поработал паяльником и утюгом с каким-то подопечным бизнесменом.

— Ну че, — говорит, — святое семейство, какие проблемы, ебть? А то ты, Роман, скуксился, я смотрю, как этот… как его… святой Иосиф.

— Откуда это ты таких познаний набрался? — спросила Алка.