Несколько жизней Алекса Гормана. Повесть-фантасмагория

– Джеки родился в Чикаго, а потом переехал в Даллас и купил там ночной клуб, «отмывая» деньги мафиозного клана. Именно он и посоветовал боссам мафии мою кандидатуру в качестве владельца кафе в Чикаго… Как и я, Джек Руби был осведомителем ФБР. Но он был ещё и «мальчиком на побегушках» для гангстеров Карлоса Марселло, Сальваторе «Сэма» Джанкана и братьев Кампизи!.. Всю свою сознательную жизнь Джек хотел попасть в «семью», мечтал стать членом Ордена масонов, а ему отвели незавидную роль овцы на закланье…

Дальнейшие подробности я слушал, как в бреду, под грохот собственного сердца, которое рвалось выпрыгнуть из моей груди! И каждая фраза старика «рисовала» в моем воображении «картинку» из дурного сна:

– Джейкоб много раз приезжал из Далласа в Чикаго. Именно в моём кафе он частенько встречался и с мафиози, и с ФБРовцами, которых я хорошо знал в лицо. Он получал и от тех, и от других какие-то задания, инструкции… В последний раз Джеки явился ко мне за месяц до убийства Кеннеди. В тот день он был необычайно весел и болтлив. Он посмеивался надо мною, говорил, что я сицилийская деревенщина, трус и неудачник, а вот его имя скоро будет на первых страницах всех газет мира! Дословно помню, как он сказал: «Скоро кое-кто с моей помощью откроет Ящик Пандоры!» Так и случилось – сначала прозвучали выстрелы в Далласе, а через два дня после убийства Президента, весь мир узнал о Джейкобе Леоне Рубинштейне, который застрелил «козла отпущения» Ли Харви Освальда. Да, о нём заговорили, о нём писали, но… Чем гордился Джеки? – не знаю. По сути, он был такой же жертвенной пешкой в чьей-то кровавой игре, как и я, Освальд, Никола Спалетти…

Дрожащими руками Марк налил себе виски.

– А ты, Алекс, больше не пьёшь?

Я отрицательно помотал головой.

Говорить ничего не хотелось, а от такого количества информации – весь мир (за нашим ранчо) казался лживым и мерзким.

Было до слёз жалко этого несчастного запуганного всеми старика, который столько лет прожил, как марионетка в чьих-то руках, и в любой момент «кто-то» мог распорядиться его жизнью на своё усмотрение.

От рождения и до сего дня Марк Рубинштейн жил в постоянном рабском страхе, опасаясь даже шороха тараканьих шагов.

Ведь он же далеко не глуп, но страх сильнее разума…