Нескучная жизнь майора Чапаева

После такого эмоционального дня Женька свалилась в свою постель, едва сделав последний глоток молока. «Неглаженный» на ночь Боцман угрюмо урчал и долго не мог найти своё место. Зато я чётко знал своё и, приняв душ и посчитав в уме, сколько мне осталось спать, блаженно вытянулся на диване.

Неожиданно тоненько скрипнула дверь спальни, и на пороге гостиной появилась Ксюша. Оконные шторы были раздвинуты, и яркая уличная реклама на фасаде соседнего здания делала прозрачный пеньюар на её плечах невидимым. «Где-то я такую статуэтку уже видел, — пронеслось в вакууме моей черепной коробки. — В музее?» Она на цыпочках подошла к дивану и, наклонившись ко мне, тихо спросила:

— Подыграешь?

Черный ворон, я не твой

Утро началось не так, как хотелось. Будильник истерил наверняка давно. Потому что подсевший аккумулятор телефона еле вытягивал охрипший звонок. Не открывая глаза, пошарил руками вокруг себя. Никого… Приснилось, что ли? Нет, не приснилось. Я такое не ношу. Рука подцепила почти воздушную ткань какой-то очень женской одежды. Мечты сбываются! Чапаев, ты… ты… Счастливчик ты, Чапаев! Хотелось кричать в окно и разбудить своим счастливым ором спящего стоя дворника со шлангом в руках. Открыть настежь дверь и обрадовать «тарзаньим» криком подъезд, умножая многократным эхом свою сексуальную дурь. Вспоминая детали вчерашнего ночного сумасшествия, медленно надел то, что с меня очень быстро сняли прошлой ночью, и на цыпочках прокрался в спальню. Да, она была здесь. Захватчица! Хищница! Воинствующая богиня! Ласковый тигрёнок! Нежный ангел во плоти! Наклонился… боги, что за запах! Поцеловал в ушко, но, почувствовав нарастающее напряжение в единственном элементе одежды на своём теле, взял себя в руки и быстро выскочил из спальни. В душ! Срочно в душ! В холодный такой, отрезвляющий, расслабляющий контрастный душ.

Дожёвывая с чем-то бутерброд, написал девушкам записку: «Доброе утро, красавицы! Ксюша, не опоздайте в садик, а то Наталья Ивановна рассердится! Буду поздно. Работа! Чапаев». Потом вернулся и дописал: «Ваш».

Дрозд у своего подъезда мёрз на утреннем сквозняке уже минут пятнадцать. Ну, извини, рассказать причину опоздания не могу. Хотя ну очень хочется! Ванька молча пожал мою руку, поставил в телефонный держатель свой телефон с маршрутом GPC к даче Краева и, прислонив голову к стойке, закрыл глаза. Чем это так вкусно пахло от моего подчинённого? Нет, это была не туалетная вода или какой-то импортный лосьон. Ну да! Ваниль, корица… Его ж отец на хлебозаводе директором работает. То-то к нему весь личный состав женского пола принюхивается. Везёт же некоторым! А мой батя всю жизнь мастером в токарном цехе отработал, и даже дома пахло от него жжёной металлической стружкой и машинным маслом. Но мне тогда казалось, что лучше запах может быть только в цирке «Шапито». Там, где жили пони. Посмотрев с завистью на подчинённого, легонько толкнул его и негромко поинтересовался:

— Скажи мне, Дроздов, ты сегодня всю ночь спал? Только честно.

— Ну да. Светку проводил, пришёл домой и отрубился, — не открывая глаз, ответил Иван.

Я молча кивнул, вышел из машины, открыл пассажирскую дверь и, отстегнув Дрозда от ремня безопасности, тоном, не терпящим возражения, сказал:

— Давай за руль, разлёгся тут. Ехать часа полтора, можешь не спешить. А я пока помечтаю.

Маршрут был построен правильно, и с учётом утренних пробок мы за один час сорок минут доехали до садоводческого товарищества «Биолог», что раскинулся почти сразу за славным городом Мытищи. Пришла эсэмэска от Ксюши: «Привет. Я на работе, Женька в садике. Привет от Натальи Ивановны. Всё было волшебно. Хочу спать. С тобой».

Дачи были старые, почти все деревянные, и из-за отсутствия поблизости какой-либо цивилизованной инфраструктуры посёлок не был ещё испорчен трёхэтажными особняками, бассейнами, высокими заборами и асфальтом. Поэтому припаркованный на обочине, в тени старой яблони, БМВ Х5 старшего лейтенанта Арамяна был похож на НЛО и привлекал внимание собак и трёх привязанных к колышкам козочек. Собачки активно мочились на все четыре колеса внедорожника, а козочки вставали передними копытцами на бампера машины, пытаясь достать плоды полудикой яблоньки с нижних веток дерева. Иногда стекло на водительской двери опускалось вниз, и из затонированной машины слышалось чуть приглушённое, с армянским акцентом:

— Пащьли вон! Застрылю!

Козочки, путаясь в верёвках, отбегали метра на три в сторону, но, как только стекло поднималось, принимались за старое. Подъехав поближе, я уже было хотел начать разнос подчинённых за неудачное место наблюдения, но меня остановил Иван, показывая куда-то в сторону. Я присмотрелся и увидел за густыми кустами придорожной растительности, возле забора дачи Кораева, какое-то движение.

— Васильич, там мужик через забор на участок лезет. Я его увидел, ещё когда он по дороге топал. Точно кто-то из наших злодеев, — убеждённо сказал Дрозд, въезжая под ветки яблони.

— Машину не царапай, ирод, — цыкнул я на Ивана, открывая окно. — Эрнесто, как спалось?