Нескучная жизнь подполковника Чапаева

— Не… нет… — неуверенно ответила барышня на сносях.

— Вот! И не ной! — авторитетно успокаивал я, — как положено, будешь рожать. Это ты поцарапалась, наверное. А может я… Точно! Смотри, из пальца… Ты лучше держись за меня крепче, милая.

Аккуратно положив женщину на разложенное пассажирское кресло в своей машине, я снял с себя куртку, свернул её и подложил беременной под поясницу. Не знаю почему, но мне показалось, что так нужно было. Неожиданно девушка улыбнулась и сказала:

— Спасибо, так лучше. Меня Таней зовут…

— Приятно… А я — Чапаев.

— А куда мы едем, Чапаев? — немного успокоившись, спросила Таня.

— Как куда? К Мише… К Михаилу Ивановичу. В больницу, короче, — объяснил я. — Ты, Танюха, не молчи… Ты мне про Лёшу… про Лёшу своего рассказывай.

Мы ехали таким странным эскортом по ночным московским улицам. Впереди, задрав свой огромный ковш, поднимая с дороги облако снежной пыли и включив все свои мигающие «люстры», нёсся огромный оранжевый снегоочиститель. За ним, мигая аварийными огнями, иногда сигналя и требуя «первую лыжню», старались не отставать мы. Я ещё с места аварии позвонил в больницу Михаилу Ивановичу. Мне всегда казалось, что он жил в своей смотровой. Так было и на этот раз. Объяснил обстановку и обрисовал специфику травм и рисков. Поэтому к нашему приезду ворота на территорию больницы были распахнуты, а у приёмного отделения уже топтались на морозе человек пять в медицинских халатах.

Травмированную беременную женщину быстро переложили на каталку. Я только и успел выдернуть из-под её попы свою куртку и, погладив девочку по коротко стриженной головке, сказать, заглянув в её испуганные глазки:

— Всё будет хорошо. Теперь уже недолго осталось. Удачи тебе, Танюша…

— Спасибо, Чапаев… — прошептала она, устало закрывая глаза.

* * *

Срок моего вынужденного бездействия подходил к концу. Но вот незадача. Служить как-то не хотелось. Совсем. Никому. Ни российскому начальству, ни русскому народу. А вот настроения не было. Во всяком случае, сегодня. Да и отвык я за эти почти три недели служебного расследования что-либо делать по основному своему профилю. Нет, конечно, я был в курсе всех дел, которые вёл без меня «Отдел оперативного розыска», но углубляться… Приезжал, дремал в своём кресле, пил кофе, слушал очередной анекдот от Шароева, стараясь не смотреть в грустные глаза Лядовой, и ехал в детский сад за Женькой. Что удивительно, дознаватель Блекис вообще на глаза ни разу не попалась. Да я как-то и не искал с ней встречи. Краем уха слышал, что Виолетта Юрьевна отправила её в командировку. С глаз долой… Дроздов первую неделю «ничегонеделания» посвятил зимней рыбалке. И даже нам с Ксюхой привозил что-то мелкое, худое, колючее и костлявое. Ксюха благодарно кланялась Ваньке в пояс за такой шикарный подарок и, дождавшись, когда его машина выедет со двора, бежала с этими мёртвыми, скрюченными на морозе мальками к соседке тёте Фире и врала:

— Тётя Фира, мой опять на рыбалке был. Плотвы наловил. Вот ваша доля. Вкусная, пальчики оближешь!

— Спасибо, Ксюшенька. Только это не плотва, а окунь. Костлявый как чёрт, и чешуя как броня. Его даже мой кот не жрёт, зараза. Ладно, давай, я эту пародию на рибу Руфине Хаимовне пристрою (она так и сказала: рИбу).

А тут сегодня с утра звонит сам Воронин и говорит:

— Здорово, Чапаев. Как отдыхается? Почти каждый день твою машину на нашей стоянке вижу.

— Здравия желаю. Так это я на обед приезжаю, товарищ полковник. К кухне привык, да и столовская цена на борщ устраивает, у жены он на выходе дороже получается, — серьёзным тоном отвечаю начальнику.

— Сегодня в одиннадцать вердикт по тебе и Дроздову будет готов. Чуть раньше подъезжайте. Хочу тебе сказать по этому поводу… Андрей, ты там не очень себе… На этом жизнь не заканчивается. Генерал ценит твою работу. Лядов, на удивление, лоялен. Я ходатайствовал, чтобы тебя оставили в прежней должности. Да и потом, скажу тебе по секрету… Я сам по молодости капитаном два раза был. Да! Серьёзно! А там, глядишь, через годик восстановим. И ещё… Дроздову передай, чтоб с иголочки… Ну, стыдно же, Чапаев… ходит, как свинопас, честное слово, — с укоризной в голосе закончил свою сбивчивою речь Воронин.

Я всё понял. А что тут непонятного? Позвонили, предупредили, чтобы как-то подготовить подполковника… Как там у Анны Герман? «А звёзды тихо падали, когда цвели сады…» Что-то там «загадывал»… ля-ля-ля… Чего там загадывать, Чапаев? Сегодня после обеда ты уже будешь не подполковником, а опять майором. А и хрен с ним!

* * *

Неожиданно позвонил сын Фёдор. Сразу было слышно, что у парня настроение на уровне:

— Пап, привет! Как дела? Ксюша тебе рассказывала, что я у неё в Центре был?

— Федька, привет! Спасибо, что не забываешь. Ксюша? Нет, не говорила. Ну, ты же знаешь Ксюшу, в её голове сразу две информации одновременно не помещаются, — попытался пошутить я, понимая, что рискую быть разоблачённым.