Нескучная жизнь подполковника Чапаева

Семейный ужин подходил к концу. Именно сегодня я хотел объявить своим девушкам, что у меня на службе случились некоторые изменения. И что завтра, пока я буду «живо общаться» с суворовцами, им нужно будет съездить в «Военторг» и купить мне две пары новых полицейских погон, с двумя просветами. Так как в понедельник я выхожу на службу опять майором. Совсем не вовремя позвонил Дрозд и трагическим голосом объявил:

— Шеф, мы всё знаем…

— Ну, знаете и знаете… В понедельник увидимся. Изменения только на погонах, в остальном всё остаётся, как прежде. Ты скажи, что у тебя? — спросил я, отвернувшись в сторону от любопытных маленьких ушек.

— Всё стандартно, Васильич. Выговор, лишили квартал-ки, ну и… отозвали твоё представление. Ничего, переживу. Мы же всё правильно сделали, да, шеф?

— Даже не сомневайся! Кстати, от Жданова тебе привет и наилучшие… Нужно было нам всё-таки не две, а одну минуту этому беспредельщику давать, — перейдя на шёпот, сказал я. — Мы с тобой ещё и не такое переживали, Ваня. Подожди маленько, месяца через три я на тебя повторное представление на капитана подам. Главное — не косячить больше.

— Спасибо. Шеф, даже не знаю, как сказать… Но она всё никак не решится сама. В общем, Лядова в понедельник рапорт о переводе будет подавать. Они со своим папой решили, что так девочке будет лучше. Ты не ругай её, Чапай, ладно? Светка вторую неделю пишет и рвёт рапорта, пишет и рвёт. А тут смотрю, третий день в папке носит. Значит, решила, — виноватым голосом отчитался Дрозд.

— Я понял Иван. В понедельник порешаем. Будь, — попрощался я с Дроздом.

Закончив телефонный разговор, я развернулся лицом к закипающему на кухонном столе электрочайнику. Две пары небесно-голубых глаз «рисовали на мне» вопросительные знаки.

— Андрюш… Андрюша, а что опять случилось? Или это ещё одна информация «для служебного пользования»? — чуть слышно, с обидой в голосе прошептала Ксюша, рывочками начиная двигать в мою сторону свой стул.

— А что такое «изменения на погонах»? Вам Юдашкин другие погоны придумал? Круглые? — распахнув от удивления глазищи, заёрзала на диванчике Женька.

— Ну, как вам… я, собственно, давно хотел. Не знаю даже, как сказать. Сам сталкиваюсь с этим впервые, — путано начал объясняться я, с тоской поглядывая на холодильник, где сиротливо мёрзла от невнимания бутылочка русского алкогольного напитка.

— Раз так, и я, наверное, кое о чём вам сообщу. Думаю, время пришло, — сказала Ксения, решительно встав между мной и холодильником.

— Так, да? — вдруг вскочила со своего места Женька. — Тогда и я вам тайну открою. Обалдеете!

— Кто начнёт? — задал вопрос я, заинтригованный таким поворотом событий.

— Ты начинай! Ты самый старый! — нагло выкрикнула Женька и села на пол между Тимкой и Боцманом.

— Хорошо. Долго объясняться не буду. В общем, на работе у меня случились неприятности, и меня разжаловали. Было у меня по две звезды на погонах, а с понедельника останется по одной, — объяснял я преимущественно Женьке, показывая ей то два пальца, то один, — ну, а если серьёзно, то был я подполковником, а стану опять майором. Понятно, надеюсь?

Удивительно, но выражение лица у Ксюши после моего объявления так и не изменилось. Как было томно-влюблённым, так и осталось… Она сидела, с ногами забравшись на стул, подперев свои розовые щёчки ладошками, и, не мигая, смотрела куда-то выше моего лба.

— Ксюнь, ты чего?

— Чапаев, а я у тебя седую волосинку вижу, — улыбнувшись, тихо сказала она.

И только Женька восприняла мою невесёлую новость со свойственной ей жизнерадостностью.

— Ура! Мой папа опять майор! Ма, скажи, майор же лучше, чем подпла… подплаковник? Ополовник какой-то, не полицейский. Пока выговоришь! А тут… раз! Майо-о-о-р! — весело верещал ребёнок, возбуждая домашних животных и соседей.

Поняв, что никто меня не собирается жалеть, никто мне не соболезнует, не сочувствует и посыпать голову пеплом не пытается, я под шумок задал вопрос Ксении:

— Извиняюсь, а у вас какие проблемы? Группа «самооборонщиц» превзошла своего тренера и избила банду хулиганов? — с ехидцей в голосе спросил я.

— Чапаев… — с некоторой обидой ответила Ксюша, — я даже не знаю, как сказать. Но меня точно не разжаловали. Скорее, наградили…

— Правда? Ну… ну, поздравляю, дорогая. Рад за тебя, — промямлил я, пока не понимая, о чём идёт речь.

— Поздравлять пока рано, Чапаев. Поздравить можно будет месяцев через семь. Если захочешь, конечно, — опустив глазки, грустно ответила Ксюша.

— Ксюш, ты о чём? Говоришь как-то…

— Па! Ты что, дурак? У нас мама беременная! — закричала и запрыгала, как мячик, маленькая шестилетняя женщина — Женька.

— Как? А ты откуда… Ксюнь, это правда? А я, действительно, дурак… Мелю, что попало……ты о чём, ты о чём…

Вот балда!

— Чапаев… я не поняла. Так ты рад? — спросила Ксюша, глядя на меня своими полными слёз глазками.

— Девочка ты моя любимая! — дрожащим голосом почти простонал я и, подхватив свою дюймовочку, своего домашнего ангелочка на руки, закружил вокруг холодильника.

— Ура! Наша мама беременная! — кричала в восторге Женька, открыв форточку кухонного окна.