Нескучная жизнь policeman(a) Чапаева

Я обернулся и увидел эксперта-криминалиста Иванцову. На этот раз она была одета в очень красивую курточку и юбочку на десять (моих) пальцев выше (её) колен.

— А я на сегодня всё… — мило улыбаясь, сообщила мне Анна.

— А я нет… — прислушиваясь к разговору в кабинете, тихо ответил я.

— Вы приехали наших снимать? — вдруг спросила она меня шёпотом заговорщицким тоном.

Я ничего не ответил хорошенькому эксперту-криминалисту Иванцовой Ане. Я просто прикрыл глаза. Одновременно.

— Поняла. Я пошла… — кивнув мне, сказала Иванцова. И я секунд пять не мог решить, что мне делать… смотреть, как красиво уходит по длинному коридору эксперт-криминалист, или продолжать слушать…

— …посуду убирала, а он такой выходит из ванной комнаты… весь голый, всё везде торчит… — продолжала сбивчиво рассказывать, как будто повторяла заученный текст, изнасилованная Элла Геннадьевна.

— Он взял её и изнасиловал, что тут непонятного? Невыносимо слушать! — опять вступила в разговор разгневанная мать ребёнка.

— А почему вы сразу не убежали? Он же в ту же секунду не бросился на вас с банным полотенцем на шее? — с сарказмом задал вопрос адвокат.

— Я же говорю… мне нужно было сначала посуду…

— Так он же голый был, Эллочка… — подала встревоженный голос Виолетта Юрьевна. — Вы что, зажмурились?

— Ой, да что я там не видела… — усмехнулась изнасилованная гражданка.

И тут я понял, что пора и мне внести свою лепту в постановку этого триллера. Я тихо вошёл в кабинет, а Виолетта Юрьевна меня представила потерпевшей стороне:

— Учитывая, что дело резонансное, а преступление общественно опасное, Главное управление внутренних дел приняло решение подключить к его расследованию опытного сыщика, подполковника Чапаева Андрея Васильевича.

Изнасилованная несовершеннолетняя произвела на меня впечатление… Помните, как у Владимира Семёновича Высоцкого: «…дочь-невеста, вся в прыщах, — дозрела, значит…» Насчёт зрелости судить не берусь, но вот прыщей было достаточно.

Мама потерпевшей настороженно кивнула, а я, мысленно щёлкнув шпорами, задал первый вопрос:

— Элла Геннадьевна, вы говорите, этот мерзавец был абсолютно голым…

— Голым и наглым… — ответила за дочку мать.

— В таком виде вы видели его довольно долго. Сколько примерно?

— Ну… час где-то, — не очень уверенно ответила Элла.

— Хорошо… А вы рассмотрели татуировки на теле у Кольчева? Вы же, извините, довольно близко видели его обнажённое тело. Какие и где они были? — спросил я, с интересом наблюдая за поведением несовершеннолетней.

— Точно не помню… но татухи были. На груди, плечах… Ну да… — утвердительно кивнула головой Прошина.

— И что дальше? — кивнув мне, спросил адвокат потерпевшую. — Вышел господин Кольчев с полотенцем на шее… Дальше что?

— А дальше он заставил меня выпить целый бокал водки и начал… ну… начал… Мама, мне стыдно, — вдруг закрыла лицо руками потерпевшая.

Подождав, пока Прошина немного успокоится, Крылов продолжил задавать вопросы:

— Вы сказали «бокал водки»… Точно водки? Там ещё шампанское было.

— Я что, по-вашему, водку от шампанского не отличу? Я, между прочим, не первый месяц официанткой в ресторане работаю. У нас алкоголя в баре знаете сколько? — с профессиональной гордостью ответила Прошина и посмотрела на маму.

— Элла Геннадьевна, а после случившегося господин Кольчев пытался как-то загладить свою вину, может быть, предлагал вам материальное вознаграждение?

— Конечно, предлагал. У него же денег… Он же сын мэра. Вот так вот веером из кошелька своего пятитысячные достаёт…

— Вы сами видели эти деньги, Элла Геннадьевна? — настаивал адвокат.

— Видела… Да он мне их в руки сунул! Ая такая говорю… Пошёл ты, говорю… и в морду ему эти деньги! И в коридор выскочила.

— Запись камеры видеофиксации имеется. Время нахождения гражданки Прошиной в номере гражданина Кольчева соответствует её показаниям. В общей сложности тридцать шесть минут тридцать две секунды, — разворачивая к нам монитор компьютера, спокойным голосом повествовал начальник следствия Самсонов.

А на мониторе было видно, как по коридору гостиницы, заламывая руки, бегает полураздетая несовершеннолетняя потерпевшая Прошина Элла Геннадьевна и бьётся в двери соседних номеров, взывая о помощи. К сожалению, запись производилась без звука. То есть не был до конца передан весь драматизм случившейся трагедии. Но зато мама потерпевшей заполнила невольную паузу сполна.

— Видите? Видите, она кричит: «Помогите… насилуют! Люди добрые, убив… насилуют, ироды проклятые!» — изобразив на лица неподдельный ужас от пережитой трагедии, заистерила несчастная мать.