Нескучная жизнь policeman(a) Чапаева

Зимин, отодвинув своим плечом меня в сторону, резко выбросил вперёд правую руку с надетой на неё автомобильной перчаткой. Удар был сильный и точный. В лоб! Маргарита Сергеевна Зайцева, официантка бара «Олроуд», в ожидании любовника только что принявшая душ и поэтому с одеждой решившая не заморачиваться, сверкнув розовыми пятками, пролетела метра два и удачно приземлилась на мягкое место в другом конце прихожей. Сознание от удара головой об пол она не потеряла, спас тюрбан из полотенца, но явно не могла понять, что с ней произошло. Крутила головой, ёрзала на голой попе и всё не могла подняться на ноги.

— Зима, ты… — пробовал я подобрать слова искреннего возмущения.

— Шеф, не стой, — командовал Зимин, — намочи полотенце!

Я сорвал с головы Марго последнее, что хоть что-то прикрывало её наготу, и забежал в ванную комнату. Собственно, оттуда опять попробовал сформулировать вопрос:

— Зима, ты…

— Всё нормально, ты же предупредил, что она может ножичком пырнуть. Вот я и… Зато шкурку не попортил, — как бы напрашивался на благодарность доморощенный боксёр. — Через полчаса можно будет общаться, а мы пока квартиру обыщем.

— Ножичек? А ты не заметил? Она голая была! — крикнул я из ванной, чуть не сорвав голос.

— Знаешь, Васильич! У баб столько мест, где можно ножик незаметно спрятать, — пробовал оправдаться этот мерзавец, помогая Маргарите, накинув на неё мокрое полотенце, перебраться в комнату на диван.

Гражданка Зайцева начала разговаривать даже раньше, чем предполагал Зима.

— Хана вам, мальчики! Сейчас сюда мой Паша придёт, он из вас фарш сделает! — злорадно объявила нам Маргарита Сергеевна, почти стыдливо прикрывая грудь и причинное место маленькими подушками.

— Где прячешь нож, гадина? — задал вопрос я, бросая Зайцевой халат из ванной комнаты.

— Васильич, смотри! — неожиданно повысил голос Зима, показывая на красную кожаную косуху в прихожей. — Ты в ней вчера гастролировала?

Его внимание привлёк уголок шёлковой материи алого цвета, выглядывающий из кармана куртки. Я взял в руки женскую куртку и проверил внутренние карманы. В левом кармане прощупывался складной нож-бабочка, который я вытащил, взяв двумя пальцами за уголок. А вот из правого бокового кармана я достал нашейную форменную косынку алого цвета — элемент формы одежды женщины-полицейского. Тут же вспомнил вчерашнюю ночь, тело под дождём, кровь на асфальте… Светлана была одета по форме, но косынки на шее не было. Зима взял у меня находку, наклонился к Марго, легонько хлестнул её по лицу красным шёлковым лоскутом и каким-то зловещим шёпотом спросил:

— А ты, тварь, в курсе, что девушка, которую ты убила, была полицейской? Расстреляю тебя, гниду поганую! Прямо сейчас расстреляю!

— Какая девушка… Вы с ума сошли! Кого я убила? Я никого… я под кайфом весь вечер! — вдруг в голос заверещала Марго, отбрыкиваясь от него босыми ногами.

Зима медленно достал из подмышечной кобуры свой табельный, прямо перед носом у насмерть перепуганной бабы передёрнул затвор и почти торжественно произнёс:

— Зайцева Маргарита Сергеевна, за убийство полицейской, вы приговариваетесь…

— Не надо! — истерично кричала Марго, закрывая голову полотенцем. — Я всё расскажу! Говорю же, под кайфом! Половины не помню. Так нельзя… Мне в туалет нужно!

* * *

Шароев пришёл во вторую допросную, когда Виолетта Юрьевна наливала себе кофе из пузатого китайского термоса. Бармена Яниса Тимофеевича Забирихина ещё не привели конвойные.

— Виолетта Юрьевна, мне Чапаев приказал… — начал было объясняться Шароев.

— Знаю, звонил твой Чапаев. Возражаю, но обещала. Сиди, слушай, но не трынди, — сразу расставила все точки над «I» особо важная «следачка». — Слушай, Шароев, а ты чеченец у нас? — чтобы как-то занять время, спросила Корниенко, дуя на стаканчик с кофе.

— Я у нас… у меня мама — русская, а папа… — начал было Женька.

— Забирихин на допрос, — перебил Шароева голос прапорщика в полуоткрытую дверь. — Виолетта Юрьевна, а можно мы на обед в столовку смотаемся?

— Смотайся. У вас полчаса, прапор, — по-деловому предупредила подполковник юстиции. — Янис Тимофеевич, не толпитесь, ваше место напротив.

В допросную медленно вошёл бородатый высокий молодой мужчина. Правда, в районе рта его густая борода была как-то несимметрично выстрижена и вызывала массу в основном шутливых вопросов. Зная с моих слов, что Забирихина «слегка помял Дроздов при задержании» и что парню делали небольшую челюстно-лицевую операцию, старший следователь задала вопрос:

— Янис Тимофеевич, как себя чувствуете? Если неважно, то вас могут отвести обратно в камеру, посидите пока…

— Нет-нет, я могу… я готов, — немного «шамкая», ответил бармен, косясь на лежащие на столе фотографии Лядовой.

— Вижу, что знакомы и, со слов ваших коллег, вы общались с этой девушкой, — собирая со стола фотографии, спокойным тоном произнесла Корниенко.

— Видел, но мы не знакомились. Она в наш бар зашла, кого-то ждала. Замёрзла, а я ей коктейль горячий сделал, — охотно ответил Янис.

— А с чего вы взяли, что она кого-то ждала? — привстав из-за спины Корниенко, задал свой вопрос Шароев.