Нескучная жизнь policeman(a) Чапаева

— Да чёрт… железку какую-то с балкона взяла, — виноватым голосом крикнул Серёга.

— Что там у вас, Чапаев? — негромко спросил Лядов.

— Операция по задержанию подозреваемого, товарищ полковник, — погрозив кулаком обоим, доложил я.

— Взяли? — слабеющим голосом спросил Лядов, и я понял, что Макарычу совсем худо.

— Так точно!

— Тогда отбой…

При досмотре Кота Зима нашёл у него «выкидной» нож, подпадающий под определение «холодное оружие», и револьвер-травмат, заряженный патронами с металлизированными резиновыми шариками. Такой боеприпас височную кость пробивает запросто!

Уже когда собрались выходить из квартиры, Зима решил занести колесо от байка опять на балкон. Но из-под сдутой покрышки начал просыпаться какой-то белый порошок. И, судя по тому, как закатились глаза у Кота, порошок был не стиральный. Видно, надорвался один из пакетиков с дурью. Осторожно погрузили в багажник оба мотоциклетных колеса, используемых как тайники для наркотиков. Так сказать, подарочек для Гагуа. Голову Котову Валерию Олеговичу, как он себя представил, перевязали. К сожалению, больших увечий от удара карданным валом мотоциклетного двигателя по голове задержанный не получил. Слишком лёгкой оказалась мстительная рука у Тани Кузнецовой. А во второй допросной нас уже ждала выспавшийся старший следователь по особо важным делам СК города Москва подполковник юстиции Корниенко Виолетта Юрьевна.

Тупик

Пока я оформлял в «Дежурной части» Котова В. О., Зимин потащил мотоциклетные колёса в лабораторию к экспертам-криминалистам. Вызвали судмедэксперта Наташу с «тревожным чемоданчиком», оказали первую помощь Котову. Врач выбрила вокруг раны на голове волосы, обработала и стянула кожу четырьмя швами. Пока работала, молчала, и только когда с первого раза не смогла проткнуть иголкой кожу на голове, зло пошутила:

— Смотри, какая кожа твёрдая! Фашистской каской мозоль натёр?

Старшего следователя Корниенко аж подбросило, когда она узнала, что мы привезли очередного подозреваемого. Дело в том, что после анализа улик, найденных при Марго, доказательная база оказалась недостаточной. В экспертной лаборатории определили, что форма, заточка и материал, из которого был сделан нож-бабочка (производства КНР), не соответствуют форме, глубине и конфигурации раны на шее у Лядовой. Мало того, в пазах ножа не было обнаружено следов белковых соединений. Только следы углеводов… предположительно яблока. А вот нашейная форменная косынка принадлежала действительно Светлане Лядовой, о чём свидетельствовал химико-биологический анализ потожировых следов на материале. Тут же дёрнули на допрос Маргариту Зайцеву.

— Маргарита Сергеевна, я сейчас задам вам один вопрос, от которого зависит, останетесь ли вы сегодня на ужин у нас или поедете к себе домой, — сверля взглядом слегка помятую Зайцеву, сурово сказала старший следователь. Готова?

— Да… Я домой хочу, — плаксивым голосом ответила Марго, болезненно морщась от боли в висках.

— Каким образом нашейная косынка красного цвета, принадлежащая Лядовой Светлане Ивановне, оказалась в вашем кармане куртки? Вы её сняли с Лядовой? Вам кто-то её передал? — почти по слогам произнесла свои вопросы Корниенко, понимая, что Зайцева туго соображает.

— Вы сказали один вопрос… Я не знаю! Я же говорю вам… под кайфом я была! Подарила она мне его, этот долбанный красный платок! Устраивает? — зло выкрикнула Марго, размазывая тушь по щекам.

— Ах ты! А тебя что больше устраивает? Четыре года за хранение наркотических веществ или столько же за пособничество в преднамеренном убийстве? А может быть, объединим? А? Разоралась она мне тут! — стукнула кулаком по столу особо важная следачка.

— Какие четыре… За что? Подумаешь, укололась разок… я же только для себя. Только административку можешь мне предъявить, я законы знаю, — вовсю заистерила Зайцева, громко сморкаясь в салфетку. — И ни в каком убийстве… Жалко мне вашу девку, но не я её! Понимаешь?

— А платок! А нож? — настойчиво пыталась дожать Зайцеву важнячка.