Несломленный

Рей улыбнулся и покачал головой. Это было уже дежурным приглашением, Льюис всегда звал его и предлагал то одно, то другое, но знал, что Рей откажется. Так и сегодня.

– Нет, я пас, пожалуй, – улыбнулся он. – Нужно зайти в костюмерную и снять мерки на новое трико, – припомнил он. – Да и балетки тоже надо обновить перед сезоном. Ты иди, а я пока немного растянусь и тоже пойду.

Рей привык задерживаться в театре, лишь бы не возвращаться домой. С матерью было тяжело, особенно по вечерам, когда у нее было слишком много свободного времени.

– В другой раз, – пообещал он как обычно, глядя, как Льюис собирается, а сам снова встал к станку, чтобы поработать над растяжкой. Обычно танцоры со временем утрачивали ее на том уровне, что был в юности, но Рею повезло, благодаря тренировкам она все еще оставалась такой же.

– Да-да, и в другой раз ты скажешь то же самое, – закатил глаза Льюис и, подхватив сумку, поцеловал друга в щеку. – Если все же передумаешь – звони, у Гленна волшебные пальцы, – он выразительно подвигал бровями, предвкушая.

2.

Постепенно репетиционный зал опустел. Иногда, бывало, несколько человек задерживались, чтобы позаниматься, но сегодня Аманда слишком всех загоняла.

Поэтому Дилан даже удивился немного, снова проходя мимо зала, который покинул около получаса назад с основной толпой. Заглянув в приоткрытую дверь, он сразу узнал Рея. Тот танцевал партию Ромео. Этот балет в театре ставили в прошлом сезоне.

Демидов тихо вошел в зал и остановился в тени, наблюдая. Вот парень расслабился, начал раскрываться, полетел, а потом увидел свое отражение, и все, дверца захлопнулась.

– Не закрывайся, – не выдержав, рявкнул Дилан, выйдя из тени.

Больше всего Рей любил, когда оставался в одиночестве, танцевать, как Льюис, для себя. Никто не видит, можно закрыть глаза и представить, что это и правда главная партия. Он знал все их постановки, и прошлогодний вариант Ромео ему очень нравился. Но… тот был действительно страстный, это привлекало и пугало, Рей никогда не мог прочувствовать все эти грани, показать их. Он боялся. Это был парадокс, артист балета боится эмоций, но сколько раз мать одергивала его. Все, что полагалось – приятно улыбаться. Это он научился делать хорошо. И вот с очередного каскада он даже вышел неправильно, смутившись своего отражения, и вздрогнул, услышав окрик Демидова.

– В смысле? – переспросил он, не поняв, что тот имеет в виду.

– В прямом! – Дилан приблизился к нему и, сжав подбородок, поднял лицо к себе. – Сейчас-то чего ты испугался? Ты был в зале один, так почему закрылся?

Отпустив парня, он медленно обошел его, рассматривая.

– Тебе нравится эта роль, нравится герой, ты его чувствуешь, сопереживаешь. Так покажи это всем! Еще раз, – скомандовал Дилан, отходя к зеркалу. – И не зажиматься.

Рей ощутил, как краска бросилась ему в лицо, заливая щеки и даже уши, к бесцеремонности и резкости Демидова надо было еще привыкнуть. Ощущение жестких пальцев на подбородке осталось даже после того, как тот его отпустил. Это смущало до дрожи, и все же Рей не позволил себе расслабиться. Дилан отошел и дал Рею пространство, и он снова начал партию с самого начала. Дилан смотрел так пристально, что Рей забывал дышать, но опозориться было страшнее, и он пересиливал себя, стараясь думать о герое. Выпустить его эмоции через танец.

И в итоге он закрылся еще больше. Дилан видел, что после каждого поворота Рей находит его взглядом и пытается что-то показать, но на деле лишь демонстрирует свою нервозность и напряжение.

Он покачал головой, побарабанив пальцами по полу.

– У тебя есть парень, девушка? – спросил его Демидов, когда парень остановился, запыхавшись.

Сейчас он станцевал хорошо, но лишь с точки зрения техники. В остальном же был, как фарфоровая кукла.

Рей ожидал разбора полетов в плане техники и исполнения, но такой вопрос его озадачил.

– Нет, а к чему этот вопрос? – спросил он, переводя дух и убирая волосы за уши. – Причем здесь это? – от пристального взгляда Демидова было не скрыться.

– К тому, что, танцуй ты перед тем, кому доверяешь, ты бы тоже так закрывался? – Дилан легко поднялся на ноги и пошел к Рею, чуть наклонив голову. – Можешь ты представить, что перед тобой человек, который знает тебя до последней родинки, который видел тебя с больной головой, в плохом настроении, в момент просмотра фильма ужасов или слезливой мелодрамы. Ты в такие моменты тоже захлопывался бы, чтобы никто не понял, что ты чувствуешь?

Рей никогда не смотрел ни с кем фильмы ужасов. Болел он редко, но если болел, то лежал дома, слушая упреки матери, и друзья его не навещали. Так что он впал в ступор, пытаясь представить, как бы он танцевал перед Льюисом, ведь его, пожалуй, можно было отнести к категории друзей. Но представить, чтобы он видел его в каком-то ином виде, чем в театре, было сложно. Рей неуверенно качнул головой, а Дилан стоял очень близко, и представить, что он и есть такой человек, которому он доверяет, было сложно. Демидов его восхищал и пугал.