Неслучайная жертва

Точно спятил. Артем хотел сказать: «Не припомню, чтобы я к вам в ученики набивался», но наткнулся на суровый взгляд колдуна и передумал. Уставился в кружку в надежде увидеть там хоть что-то. В конце концов, можно делать так, как делают все эти шарлатаны: смотреть на разводы да и нести все, что в голову взбредет.

– В четырнадцать лет ты болела серьезно. Умереть должна была. Но чудом выжила, – заявил он Свете.

С чего взял – непонятно. Просто что-то похожее на цифру 14, а рядом – пятно, от которого жутко стало, как в тех снах, где кого-то убивали. Но все-таки чуть менее жутко. Ощущения конца не было.

Синие глаза Светика стали похожи на блюдца.

– Да, точно. Пневмония. Думали, не выкарабкаюсь.

Почему-то это подтверждение его совсем не удивило. Он откуда-то знал, что сказал правду.

Старика, однако, это не очень впечатлило. Гораздо меньше, чем Светика.

– Такое любой увидит, когда смерть рукой коснулась. Еще что-нибудь скажи.

Артем заглянул в чашку. Игра начинала ему нравиться.

– В семнадцать лет – несчастливая любовь. Тяжелое расставание.

По лицу Светика было видно, что снова угадал. Но колдуна и это не устроило.

– То же самое можешь любой девушке сказать. Не промахнешься.

Артем сжал зубы и снова вгляделся в чашку.

– В медицинский хотела поступать, готовилась очень. А в последний момент испугалась и подала документы вместе с подругой на архитектурный.

Старик посмотрел сквозь прищур:

– Это тебе подруга рассказала?

– Нет, – обиженно протянул Артем.  Врать и жульничать он уж точно не собирался.

– Ты мне вот что лучше скажи. Чем она сегодня вечером будет заниматься?

Артем вгляделся в кофейные разводы, покрутил чашку. Щеки запылали красным.

– Не знаю. Не вижу, – он отвел глаза в сторону.

Колдун усмехнулся.

– Завтра в восемь будь здесь. И не опаздывай. Мне ученики не нужны. Первый твой прокол – и прощай.

***

На обратном пути Светик почти все время молчала. Никаких шуточек и историй. И это было правильно. Артему было о чем подумать. Все, что произошло у колдуна – слишком серьезно. Не до смеха.

Они уже сели в автобус, когда она спросила:

– Так что я буду делать вечером? Ты ведь что-то видел?

Врать ей он не хотел. Но и говорить, что ему привиделось, не хотел тем более. Не говорят о таком… Только вот видение это так и стояло перед глазами, отчего захватывало дух и наливалось тяжестью в паху.

Светик, тонкая, хрупкая, беззащитная в своей наготе. Непостижимо гладкая атласная женская кожа, белая-белая, какая бывает только у рыжих, тонкая полоска алых трусиков смотрится на ней особенно ярко… Огненные, влажные от страсти пряди разбросаны по подушке, липнут ко лбу, змеями стекают по шее. Стройные ноги обвивают его бедра. В синих глазах – жаркий туман желания, губы влажные, припухшие, зацелованные приоткрыты… Черт!

– Я не хочу рассказывать…

– Почему? – забеспокоилась девушка. – Это что-то плохое?

– Нет. Хорошее. Не хочу сглазить…

Поняла или нет? Лучше бы нет. Но ее щеки залились румянцем. Наверное, поняла.

Мысль – неожиданная и неприятная – поразила его в тот же момент. А если у них вечером ничего не будет? Если Света смутится, скомкает разговор, скажет: я устала, у меня планы… Да что угодно! Получится, что он ошибся? Что он слабый предсказатель? И вдруг тогда колдун откажется его учить?

Странно, что эта учеба ему нужна. Нет, правда, не собирается же он зарабатывать на жизнь, предсказывая людям судьбу! Но то чувство, которое он испытал, заглядывая в грязную чашку… Словно он приоткрывает какую-то завесу. И мир по большому секрету – только ему  и никому другому – шепчет на ухо о своих тайнах.

Он хотел учиться, хотел вступить с этим миром в особые отношения…

А еще он просто хотел сжать в объятиях ясноглазую рыжеволосую девушку, которая сейчас отвернулась и смотрит в окно, пряча заалевшие щеки. И ему вовсе не нужно искать этому оправдания!

***

Светлане все это не нравилось. Не нравилось с самого начала – с того момента, как колдун отказался принимать Артема. Дальше – больше. Когда Артем, словно в раскрытой книге, начал читать ее прошлое, стало не по себе. А уж когда заглянул в ее ближайшее будущее и увидел там что-то такое, отчего залился краской, будто красна девица, стало совсем неприятно. Нет, когда колдун видит о ней что-то такое особенное – даже любопытно. Потому что кто он ей, этот колдун? Посторонний дядька. Но когда в твоих тайнах бесцеремонно копается хороший знакомый, и если к тому же он тебе нравится… это… Это вообще ни в какие ворота!

Но главное, судя по его реакции, на сегодняшний вечер судьба запланировала для них что-то крайне неприличное. И не то чтобы Светик была против, нет. Она скорее была «за». Вернее, не так. До похода к колдуну она была «за» обеими руками. А вот теперь резко стала против. Есть в этой предопределенности что-то такое унизительное, словно за нее уже все решили, лишив ее законного права сказать свое веское «нет». И тут уж не имеет никакого значения, что это «нет» она говорить и не собиралась.

Они вышли из автобуса, и Артем вопросительно посмотрел на нее.

– Я домой, – старательно пряча глаза, проговорила Светик. – Созвонимся завтра.