Неслучайная жертва

Артем кивнул. Ну вот и всё. Прощай, предсказание. И кто сказал, что что-то там предопределено? Захотела отказаться – отказалась. Не станет же он ее уговаривать? Да он и не собирался. Он лишь так же невесомо, как и накануне вечером, коснулся губами ее щеки, прощаясь. И в этот момент на землю упали первые крупные капли дождя. А через минуту с неба уже лило как из ведра.

– А я свой зонт забыла, – огорчилась Светик.

Что за дурацкий обычай у природы! Пока носишь с собой зонтик – дождя не будет. Но стоит оставить его дома – и вот, пожалуйста.

– Ничего, я провожу тебя до подъезда, – улыбнулся Артем. Он жестом фокусника достал из сумки черный зонт и раскрыл его над Светиной головой.

Как некстати! Впрочем, это ничего не значит. Он просто доведет ее до подъезда и пойдет своей дорогой, а она пойдет домой. И никаких сбывшихся гаданий. Тем более, что от остановки до ее дома идти было всего ничего.

Они уже подходили к ее подъезду, и Светик готовилась повторить Артему свое веское «до завтра». Чтобы оказаться у двери, оставалось лишь обогнуть огромную глубокую лужу, пройти мимо пустой (к счастью!) лавочки и подняться по ступенькам крыльца.

Пока они высматривали самый сухой и безболезненный способ обойти лужищу, из-за поворота выскочила машина и со всей скорости промчалась по ней, подняв высокий веер грязных брызг. Артем, который в последнюю долю секунды успел среагировать и словно щитом прикрыть Светика своим зонтиком, сам теперь стоял с ног до головы мокрый и в серых разводах. Даже с подбородка капало.

Светик вздохнула. Не отправлять же его через весь город в таком жутком виде?

– Наверное, тебе нужно подняться, – нерешительно сказала она.

Судя по взгляду, которым он ее одарил, он уже понял, что приглашать его к себе она совершенно не хочет.

– Я только вызову такси. Аттракционов с переодеванием и сушкой одежды мы не будем устраивать. Обещаю.

Светик покраснела. Неловко как-то получилось. Впрочем, вариант вызвать такси, подождать несколько минут, пока машина приедет, был, пожалуй, самым безобидным. В фильмах в таких случаях мужчинам стирают и сушат одежду, оборачивают их полотенцем, поят их чаем – или чем покрепче – в общем, создают ситуацию весьма двусмысленную. Светик ничего подобного не позволит. Почему-то сейчас ей вдруг стало очень важно выиграть это соревнование с судьбой. Не сбудется предсказание!

Они вошли в лифт. Светик на всякий случай отодвинулась подальше, благо места хватало. Она старалась не смотреть на Артема, который в мокрой майке выглядел как веская причина наплевать на все заморочки с предсказанием и воспользоваться ситуацией. Вот уж нет!

Лифт проехал этаж, потом лениво дернулся и… остановился. А через секунду погас свет. Нет, только не это! Две секунды в кромешной темноте – и Светик рванулась в ту сторону, где стоял Артем, и испуганно уцепилась за него.

– Ты боишься темноты или замкнутых пространств? – спросил он.

– По отдельности ничего. А вместе – боюсь. В детстве братья заперли в шкафу… Месяц потом заикалась…

Зачем она все это ему рассказывает?

Артем, придерживая ее одной рукой, посветил телефоном, нашел кнопку вызова диспетчера. Короткий разговор и гнусавое «Ожидайте, мастера прибудут в течение сорока минут!» определило их планы на вечер. Сидеть в лифте. Безвылазно.

– Можем посмотреть фильм, – прошептал ей на ухо Артем. – Будет как в кино. Правда, без кресел. Но зато в темноте.

– Не хочу, – буркнула Светик.

Он милый. Он невообразимо милый. Она куксится и вредничает на пустом месте, а он вместо того чтобы разозлиться или обидеться, пытается ее развеселить и успокоить.

И она прекрасно это понимает. И не может прекратить капризничать.

Он прижал ее к себе. Нельзя сказать, чтобы это было очень приятно.

– У тебя одежда мокрая!

– Вообще не проблема, – Артем на несколько секунд выпустил ее из рук и стянул с себя майку. А потом снова прижал трясущуюся девушку к себе. – Так лучше?

Нет, так хуже… От прикосновения к его телу у Светика кружилась голова, и приходилось прижиматься еще сильнее, чтобы не пошатнуться, не упасть. Старые детские страхи смешивались с чем-то еще, сладким и будоражащим. С чем-то, таящимся так глубоко в душе, что она и не рисковала никогда туда заглядывать… И вот теперь оно проникло в кровь и растекалось по венам, и с каждым ударом сердца разносилось все дальше и дальше… И Светик уже не знала, чего она хочет… Может быть, просто стоять, замерев в крепких и теплых объятиях, таких уютных… Таких надежных и правильных, что она чувствовала: разомкнись эти сильные руки – и в мире сразу пойдет что-то не так? И что-то очень хорошее мелькнет, поманив, и исчезнет, растает вдали, оставив едва заметный привкус сожаления… Сожаления о том, что могло быть и не сбылось. О том, что было предназначено лишь ей, а она упустила, не заметила, не схватила… И все же как безумно приятно вот так вот стоять в кольце ставших горячими рук не принимать никаких решений…

А он и не торопил ее с решениями. Он просто держал в объятиях, бережно и нежно. И гладил по волосам, как маленькую. Чтобы ей не было страшно.