Несмотря ни на что

— Понимаешь, есть такие пилоты, которые могут с помощью сознания управлять кораблем. Так вот, когда они находятся в этой связи, то оказываются безоружными, и их можно легко убить. Ну, или захватить в заложники. Я не очень разбираюсь в этом — мне начальник рассказывал. А лучшее место для предателя — это кресло второго пилота. Вот и решили, что первый пилот может незаметно, через внутреннюю систему, подать сигнал к применению секретных капсул, которые будут вмонтированы в кресло. Но я решил, что зачем сразу убивать, разумнее усыпить, а затем допросить. Однако без разницы, все равно у нас нет такого пилота. И вряд ли будет.

Я удивлялся словам механика, но впитывал информацию, как губку. А Марк продолжал рассказывать, нажимая кнопки на панели. Он обследовал днище кресла, отмечая что-то на схеме, затем поднялся и подошел к шкафу, оборудованному для хранения инструментов. Вручив мне сумку, он опять принялся за работу.

Я скептически окинув кресло первого пилота, заваленное кабелями, и спросил:

— Марк, а ты думаешь, это спасет пилота от смерти?

— Не знаю, но это лучше, чем ничего, — мы замолчали, каждый думая о своем.

За безумным желание летать я ни разу не подумал, что могу оказаться беззащитной приманкой. Да, Марк был прав, в тот момент, когда мы подключаемся сознанием к борту, нам необходимо несколько минут для прерывания связи. А этого времени достаточно, чтобы убить.

— А почему не будет пилота у вас в части? — поинтересовался я, передавая инструмент.

— Наш начальник уже несколько раз делал запросы, вот только никто не рвется у нас служить. Все стремятся в большие города, — Марк усмехнулся, погружая секретные капсулы в специальные ячейки. — Пришлют нам пилота или нет, приказ никто не отменял. Всякое случается.

Я кивнул, соглашаясь, и положил сумку с инструментами на пол.

— Так ты говоришь, начальник хочет такого пилота заполучить… — протянул я.

Вот и реальный шанс остаться с Шоном. Надо все хорошо обдумать. Но сначала — сдать экзамен.

— Да, — глухо ответил Марк, тяжело вздохнул и вылез наружу из-под днища кресла.

Следующие полчаса мы работали молча, разбирая кабели и провода. Два месяца, проведенных с механиком, помогли мне немного понять некоторые принципы работы, поэтому наши усилия увенчались успехом, что не могло не радовать. Марк проводил меня до казармы, похвалил, и мы расстались. За невероятно насыщенный событиями и информацией день я устал так, что едва держался на ногах. В ту ночь я не помню, как добрался до своей кровати и заснул. Но утром поверил, что многое смогу.

Любить в тишине...

Мэтт сидел в кабинете, раскладывая личные дела. Тело ломило от долгого пребывания в кресле и требовало размяться. Только он захотел встать, как Шон без стука распахнул дверь и захлопнул ее за собой, упав в кресло напротив. Соул много раз видел друга в алкогольном состоянии, но сейчас Грин подавлял своей мрачностью.

Соулу оставалось только с интересом следовать за дальнейшим перемещением приятеля по кабинету. Шон уверенно подошел к бару, щедро плеснул виски в бокал и, вернувшись, опять присел. Суровый взгляд полковника замораживал все вокруг себя. Не глядя на Мэтта, он молча ухватился за тяжелый бокал, сжал толстые стенки, что пальцы побелели, и выпил одним махом. А потом, не спрашивая разрешения и почти не размахиваясь, запустил бокал в стену. Прозвучал звон бьющегося стекла, и во все стороны разлетелись осколки, теряясь в самых разных уголках кабинета.

— Что со мной? — прорычал Шон.

Стряхнув попавшие осколки со своего рукава, полковник запустил руки в волосы, пальцами с силой провел по вискам к затылку, пытаясь прийти в себя. Прошло достаточно времени, чтобы успокоиться, а Шон не мог. Стоило увидеть или вспомнить Райта, и из глубин поднималось такое необузданное вожделение, что игнорировать его не получалось. Ему было плохо. Затуманенным взглядом он прошелся по кабинету. Однозначно, он не у себя. Он пришел к другу, чтобы, наконец, раскрыться. Потому что сил скрывать больше не осталось. Казалось, если не поделиться этим, то его просто разорвет.

Полковник замер. Перед глазами снова всплыл курсант. У него такого желания никто не вызывал, даже когда он был подростком! Он не мог подобрать слов, чтобы выразить те чувства, которые в нем бушевали. Грин пришел сюда, потому что боялся, что сорвется и натворит глупостей.

Мэтт безмолвно разглядывал Шона, который за своими мыслями не заметил пристальный взгляд светлых глаз. От приятеля не укрылось ни состояние одежды, ни нервно подрагивающие пальцы на подлокотнике. Грин настолько погрузился в размышления, что не сразу вспомнил, что он не один.