Несносная заложница

Это реальный повод для беспокойства. Он же неадекватный психопат! С него станется закопать меня в лесочке, перед этим воспользовавшись мной. Вон, какая харя набитая! Поди, каждую неделю девок портит. Сперва запугивает, потом играет в «рыцаря», а затем в кусты и делает свое грязное дело.

Моя неугомонная фантазия разгоняется на той же скорости, что и машина. Меня не по детски несет, и я накручиваю себя до такой степени, что мысленно уже со всеми прощаюсь.

Прости, Варька, что так и не оценила твой новый рецепт, а еще мне, похоже, не доведется поплясать на твоей свадьбе и стребовать с Морозова выкуп. Прости, Улька, что так и не успела тебе отдать то платье, при виде которого ты закапала слюной мой ковер в гардеробной. Прости, Дунька, что так и не поладила с Беловым. Папочка прости, что не оправдала твоих надежд. Борис Михайлович… Боренька… Шиш тебе, а не мое тело. Уж пусть лучше этот псих, чем старый пердун.

Забавно, что выбор у меня невелик. То ли в койку к старому извращенцу, то ли в кусты с просто извращенцем. Эх, Володька Селезнев! Говорил ты мне на выпускном про любовь, жаль, что не повелась…

Меня трясет, распирает от неуместного истерического хохота. Тело обдает жаром и холодом одновременно, и я хохочу, утыкаюсь лицом в колени и некрасиво, прерывисто, икая, хохочу.

Не знаю, что на этот счет думает Демьян, но меня и не волнует. Я в растерянности, неизвестно где, неизвестно с кем и везут меня непонятно куда. Что мне остается?!

— Успокойся, — опускается на мое плечо тяжелая рука, которую я тотчас же сбрасываю. — Успокойся, я говорю, — грубо встряхивает меня, но я, точно ужаленная, отлетаю к двери, ударяясь головой о ручку. Подбираю под себя ноги, сворачиваясь в клубочек, пытаясь себя защитить. Так себе защита, я вам скажу.

— Чехлы мне потом постираешь, — замечает, что я с обувью залезла на сиденье. Он замолкает на некоторое время. Стучит нервно пальцами по коробке передач, вздыхает и обороняет, — ну хочешь ныть — ной. Меньше пописаешь, останавливаться не придется. Дорога у нас долгая.

Только сейчас замечаю, что уже плачу. Слезы текут по щекам настоящие, а не фальшивые. Горячие и соленые, глаза щиплет, а сама я тихо всхлипываю.

— К-какая д-дорога? — выжимаю из себя, рукавами размазывая по щекам слезы.

— Долгая.

— Ты издеваешься надо мной?!

— Планы поменялись, принцесса, — ухмыляется. Его «принцесса» отнюдь не уменьшительно-ласковое, скорее насмешка и оскорбление. — Скажи спасибо своему папочке. А точно, — щелкает пальцами, — ты ж не можешь. Будешь себя вести хорошо, и все будет в порядке. Дам тебе совет: не выводи меня из себя, девочка, и я тебя не выкину посреди леса.

Какого еще леса?

Оглядываюсь по сторонам. В окнах вижу нечеткие очертания лысых деревьев по сторонам от трассы. Кругом ни единой души, и даже машины не едут на встречу. Мы где-то позади оставили наш город, но все еще в области.

Двадцать третий километр гласит табличка на трассе, мимо которой мы пролетаем мимо. Счет пошел двадцать четвертому…

Впервые следую его совету. Молчу, стараясь запомнить дорогу. Возможно, мне удастся выкрасть у него телефон и дозвониться отцу?!

Мое пристальное внимание к дороге, не остается незамеченным.

— Думаешь, твоих извилин хватит, принцесса? — ухмыляется, но я, опять же, следуя его совету, держу рот на замке.

Меня хватает меньше чем на час, когда мы проезжаем мимо девяносто пятого километра.

— Может хотя бы включишь музыку?

Засранец приподнимает бровь, хмыкает, но включает радио.

— Я есть вообще-то хочу.

— Не борзей.

Вот так мы и гоним по дороге. Под попсовую музыку, мои — колкие стреляющие взгляды, его — недовольные и не менее колючие. Редкие села, поля, затем снова деревья.

Двести пятый километр. Гласит табличка. Здесь мы и сворачиваем в самую гущу леса. Я только что и успеваю пикнуть, а мы уже еле плетемся. Машину качает из стороны в сторону по неровной дороге, если ее таковой можно назвать. Тропа — не больше, усыпанная снегом, с большими ямами, которые мы уверенно огибаем, и крутыми спусками и подъемами. Вот, они русские горки…

Больше я не запоминаю дорогу, да и вряд ли мне это под силу. Перед глазами все плывет, усталость сегодняшнего дня накатывает на меня, и я уплываю. Возможно, когда я проснусь, то пойму что это лишь жуткий кошмар, а на деле я все еще в Альпах. Сплю на белых простынях в шикарном люксе, а поутру меня ожидает спа, завтрак из свежих фруктов и блинчиков, и крепкий кофе.

Глава 6

Демьян

Мы приезжаем под утро, хоть до рассвета еще и далеко. Смотрю на девчонку. Сейчас, когда ее лицо не искривлено в капризной маске, я почти не чувствую по отношению к ней раздражение, и даже, кажется, глубоко внутри меня просыпается жалость.

Мы оба заложники ситуации, но говорить ей об этом не входит в мои планы. Она дерзка, своенравна и вспыльчива. Таким нельзя доверять, потому что при первой же возможности она меня сольет. Однако я не могу отрицать того, что был с ней излишне груб. Впрочем, не то чтобы это ее остановило.

Не глуша двигатель, выхожу из машины, осматриваясь.