Несносный ребенок. Автобиография

Я изучил пассажирские потоки в метро. Люди все время прибывали волнами, как море. Значит, нужно было уловить ритм этого движения и снимать между двух волн. Система работала хорошо, и мы cэкономили на статистах, c которыми в толпе было бы не управиться.

Для съемок планов погони в метро мы использовали карт, закрепив на нем камеру. Водителю оставалось только следовать за Кристофом, которого преследовали Бэтмен и Робин.

С нами связалась редакция журнала «Премьера». Они хотели сделать большой сюжет о фильме. Итак, я встретился со знаменитым главным редактором, тем самым, который заставил трижды переписать рецензию на «Последнюю битву», сочтя ее чересчур положительной. Но я не стал ему об этом напоминать. Что было, то прошло. Они хотели привезти своего фотографа. Я согласился при условии, что они не дадут ничему хода без нашего согласия. Мое условие было принято, они дали мне честное слово журналистов.

Кристоф Ламберт вполне справлялся с ролью, и мы отлично ладили. Тем не менее однажды все переменилось. Фильм «Легенда о Тарзане» вышел в прокат. Люди начали узнавать его в метро, и Кристоф за несколько недель стал звездой.

На самом деле он не изменился, однако изменились все вокруг. Его везде приглашали, все к нему подкатывали. Ему предлагали любые сделки и фильмы.

Кристофу приходилось прилагать немалые усилия, чтобы оставаться в роли, и я помогал ему заземлиться.

Эдит Кольнель предупредила меня, что мы превысили бюджет. Примерно на один миллион франков, возможно, больше. Я ее услышал, но ничего не изменил. Я разберусь с этим потом. Ни о чем таком, что могло негативно сказаться на качестве фильма, и речи быть не могло. Но дело было не только в деньгах. Мне вспоминается, к примеру, история со свитером Кристофа, который Мартина Рапен (девушка из Валлуара с голубыми волосами) отыскала на блошином рынке. Я в него влюбился, но у Мартины он имелся в единственном экземпляре. Тем хуже, мы решили рискнуть. Никаких гарантий у нас не было. Как только заканчивалась смена, Мартина забирала у Кристофа свитер и прятала его в свою сумку. Она даже спала с этим свитером под подушкой, чтобы он не потерялся. Свитер был ценнее россыпи бриллиантов, и Мартина мучилась с ним все шестнадцать недель съемок.

Аджани – просто ангел. Располагающая, открытая, точная. Не актриса – мечта. Снимать ее – все равно что есть пирожные.

Отснятый материал был просто великолепен, а Изабель – светозарна. Каждое утро мы заканчивали около шести, и собирались за добрым завтраком. Мартина Рапен, Карло Варини, Жан Рено… старинные приятели. Это всего лишь мой второй фильм, но у меня было такое чувство, будто мы уже столько наснимали! И моя кожа задубела.

Однажды утром я увидел в киоске «Премьеру». Они посвятили фильму двенадцать страниц, не предупредив, не дав нам выбрать или одобрить фотографии. Я был в бешенстве, и меня нисколько не успокоили пустые извинения, которые, заикаясь, выдавил из себя главный редактор.

Что за шайка мерзавцев! В природе столь порочные животные просто не встречаются. Кроме гиены, пожалуй. К тому же статья хоть и была как будто благожелательной, никак не отражала нашу работу. Они приезжали на съемочную площадку несколько раз, но ничего не поняли. Это была не речь, а гримасы и ужимки. Ни одного искреннего слова. Никакой сопричастности. Они называли себя «ныряльщиками», но вода у них доходила только до лодыжек. Оставалось надеяться, что эти журналисты были исключением и что нам еще предстояло встретить настоящих профессионалов.

Первые шесть недель были нами отработаны. В «Гомон» и ТФ1 нами довольны, съемочная группа на подъеме, а отснятый материал безупречен. Внезапно все расслабились и начали понемногу выпендриваться. Мне на память пришла моя «Последняя битва». Я вспомнил месяцы тяжкого труда, огромные долги, как мы уговаривали людей посмотреть наш фильм.

На съемочной площадке все ворковали и поздравляли друг друга, но на самом деле никто не знал, как обстоят дела с фильмом. Если скоро перерыв – это не значит, что игра выиграна. Нам необходимо было подняться на ступеньку выше. Нам необходимо было прорваться, избавиться от самонадеянности и самодовольства и заменить их потом. Я хотел уставать от того, что попытался что-то сделать.

На следующий день мы снимали танец на платформе метро. Жан-Юг Англад танцевал с Изабель, потом Кристоф занял его место. Я сделал пятьдесят два дубля. Мой уровень требований возрос на пять ступеней. Все были выбиты из колеи, кроме Изабель. Стремление к совершенству – ее любимая игра.

На следующий день я снова начал с того же плана. Шестнадцать дублей. Съемочная группа была в полной растерянности, зато все наконец проснулись. Теперь точно все поднимутся на ступеньку, а фильм станет волшебным.

Но магия имела свою цену, и Эдит, директор по производству, сообщила мне, что расходы еще возросли. Мы уже миновали планку в два миллиона франков, которую я сам себе поставил. Теперь мне следовало научиться фокусу повышать качество, снижая затраты.

Я бы предпочел научиться этому в школе, вместо того чтобы зубрить дату битвы при Ватерлоо.