Несносный Шварцвальд

– Я не могу найти Сашку с Дашкой. Заметил их отсутствие еще сорок минут назад. Пошел искать, но их нигде нет.

Застываю.

– Что? Как это?

– Они ушли за руку. Думал гулять пошли, но они не вернулись. Облазил весь периметр, только время зря потратил.

Чувствую, как сердце начинает сбиваться с ритма. Подскакиваю на месте и ищу растерянным взглядом мою парочку Твикс.

– Будь здесь, я найду, наверное, в одной из беседок, – голос звучит слишком неуверенно, но я уже не слышу, что Юра кричит вслед.

Облетаю весь лагерь, тормоша уединенные парочки в беседках. С нарастающей тревогой обыскиваю комнаты, которые отвечают мне звенящей пустотой. Меня начинает бросать в жар, а горло сдавливает догадкой. Последняя ночь. Последний шанс для них. На негнущихся ногах повторяю проторенный маршрут Рича в другой лагерь, и готова разрыдаться от отчаяния, потому что там их тоже нет.

Что ж творишь, Дашка? Ругаю на чем свет стоит решившую подарить свою честь несмышленую девчонку тому, кто вряд ли вспомнит о ней уже через несколько дней. Не потому что она ему не нравится, скорее всего даже очень. А просто потому что это лагерь. Смена, в которой все имеет свойство заканчиваться и любые отношения, завязанные в течение этого короткого срока, всегда обречены на провал. Всегда. Расстояние в таком возрасте слишком непреодолимое испытание.

Возвращаюсь в лагерь с обливающимся волнением сердцем. Мне бы только найти их, и я убью обоих. Руки дрожат, ноги больше походят на ходули, отказываясь сгибаться от напряжения. Главное, чтобы они были в порядке. Большего мне не нужно. Пожалуйста.

Будь здесь Рич, он бы уже давно нашел их, потому что его самообладание всегда превосходит мое. Только его нет… Как все еще нет ни одного сообщения.

Прислушиваюсь к каждому голосу, попрятавшихся прощающихся парочек из-за деревьев, как вдруг слышу откуда-то со стороны хранилища для провизии приглушенные всхлипывания. Одно за другим. Сердце замирает, а ноги, вспомнив свое прямое предназначение, несут меня к небольшому зданию. Влетаю в дверь и, посветив себе фонарем от телефона, замечаю в углу одинокую забившуюся фигурку моей Мисс ХэдЭндШолдерс.

– Господи, Даша, – выдыхаю нервно и в два прыжка оказываюсь около нее. Падаю рядом и начинаю обсматривать с ног до головы на случай… да на любой случай!

– Аляяяя, – жалобно тянет моя девочка, утыкаясь мне в плечо мокрым носом, и обхватывает руками за плечи.

– Что? Что случилось? Даш, скажи, и я убью его! Вы с ним… – даже до конца договорить не в состоянии. Это же дети. Боже. Что же я наделала? Как могла не досмотреть? Внутри все сжимается, пока я глажу руками взлохмаченные волосы Даши. Меня саму разрывает от боли, глядя на её состояние.

– Нет, мы не переспали, – сквозь слезы всхлипывает котенок и начинает плакать еще сильнее.

О Боже… облегчение взрывает гранитную плиту обреченности. Слава Богу. Только сейчас понимаю, что я все это время практически не дышала.

– Тогда что? – интересуюсь, поднимая зареванную мордашку.

– Он меня бросил, – нос напротив морщится гармошкой, а в глазах столько боли, что не выдержал бы даже самый отъявленный сабмиссив. – Я сказала, что люблю его, но не готова пока к такому шагу, а он сказал, что только зря потратил на меня всю лагерную смену и ушел.

Ах ты ж… с силой сжимаю зубы и прижимаю к себе дрожащую Джульетту. Я убью его! Еще один подрастающий мудак. Скоро в мире на одного придурка станет больше, и можно только представить, сколько таких вот чистых сердец он разобьет.

– Тогда ты радоваться должна, Дашуль, – аккуратно стираю пальцами слезы на красном личике, пытаясь поддержать хоть как-то, – представь, если бы вот этому не самому лучшему представителю мужского пола ты бы подарила самое важное, что у тебя есть? Было бы гораздо хуже.

– Угу. Наверное.

– Не наверное, а точно! Он бы тебя и не вспомнил, а ты бы всю жизнь жалела. Теперь у тебя появился шанс потом в будущем, и лучше не в самом близком, – на всякий случай считаю нужным уточнить, а то эти детишки все слишком буквально воспринимают, – подарить самое важное достойному мужчине. Даш, только не спеши. И не делай этого ради другого.

– Ну, просто я думала, что нравлюсь емуууу, наверное, во мне дело, да? – мои утешения отдаются эхом от стен, но в нужные ушки не влетают, как и всегда. Женщина, пусть даже маленькая, почувствовав себя брошенной, чаще всего ищет проблему в себе, а не в носителях фаберже.

– Нееет, ты что! – уверенно сжимаю острые плечи, – я даже знаю одного человека, которому ты очень нравишься, и он всю смену об этом молчал.

Ну наконец-то хоть какой-то просвет. Даша поднимает на меня блестящие глазки и недоверчиво заглядывает в лицо.

– Ты о ком?

– О Сашке, физруке нашем.

Прости меня, Сашка! Но самооценку девочки нужно срочно поднимать! В таком состоянии я не могу позволить ей уехать домой!

Глазюки в удивлении округляются, но девчонка заметно приободряется.

– Он же старше меня, – хмурит брови и вытирает ладошкой нос.