Несомненная реальность

– Ну, я был только у Гакенталя на фабрике, – задумался Олег. – Не знаю, насколько она типична, но двенадцатичасовой рабочий день – это перебор. И техника безопасности там никудышная, это я вам как специалист говорю. Травматизм выше всяких границ, причем не в последнюю очередь от переутомления. Отпуск, кстати, у рабочих какой?

– Что? – удивился Зубатов.

– Ну, на сколько они могут прерывать работу с сохранением зарплаты? Неделя, две, три? В год?

– Прерывать работу с сохранением зарплаты? – еще сильнее удивился собеседник. – Не знаю такого. За невыход на работу обычно штрафуют, а то и увольняют.

– Тем более, – кивнул Олег. – Знаете, я бы в таких условиях тоже взбунтовался.

– А ведь фабрика Гакенталя еще из лучших, – задумчиво сообщил ему Зубатов. – Вам стоит побывать на заводе Гужона. Вот где народ калечится, так это там. Его прямо так и называют – "костоломка". И двенадцать часов – не так много, на некоторых фабриках до пятнадцати-шестнадцати доходит несмотря на все постановления о максимальных двенадцати часах. Даже фабричная инспекция ничего поделать не может – хозяину выгоднее штрафы платить, чем в соответствии с законами работу организовывать. А иногда инспекция просто не хочет вмешиваться, полагая эти предприятия за рамками своей компетенции.

Начальник Охранного отделения горько хмыкнул.

– Согласен с вами, Олег Захарович, взбунтоваться в таких условиях раз плюнуть.

Поэтому я стал организовывать профсоюзы под эгидой Охранного отделения. Чтобы и настоящих смутьянов в стороне держать, и людям в чем-то помочь. Москва, Санкт-Петербург, Киев, Харьков, Екатеринослав, Николаев, Пермь, Минск, Вильнюс, Бобруйск… Все города уже и не упомнишь. Там решались вопросы, связанные с трудом и бытом, конфликтные комиссии там, помощь при общении со всякой бюрократией… Промышленники, разумеется, были недовольны, но у меня была власть, и я успешно затыкал им рты.

Он хлопнул ладонью по столу.

– А потом летом девятьсот третьего по югу России прокатилась большая волна стачек, устроенных эсдеками. И мои профсоюзы в Одессе и Николаеве приняли в ней участие. Мои люди недосмотрели, упустили момент. И мне не замедлили это припомнить. В ноябре меня вызвали в Петербург – тогда я был начальником Особого отдела департамента полиции, и я пришел к Плеве с докладом. Он меня даже не выслушал – наговорил кучу нехороших слов и сообщил, что я уволен. И не просто уволен, а сослан во Владимир с запрещением проживать в столицах и столичных губерниях, а также принимать участие в политической деятельности в каком бы то ни было виде. Все мои профсоюзы разогнали, а сам я больше года провел в опале.

Государь император не ответил ни на одно мое прошение – наверное, они до него так и не дошли.

Зубатов вздохнул.

– Наверное, грешно так говорить, но я в какой-то степени рад, что оказался прав я, а не Плеве. Действительно, нас с ним рассудило само время. Его убили террористы, а заменивший его Святополк-Мирский вытащил меня из ссылки и даже отдал мне обратно Московское охранное отделение. Но знаете, Олег Захарович, Святополк-Мирский хоть мне и друг, но совершенно не соответствует нынешней тяжелой ситуации. Если его отправят в отставку, а такое может случиться со дня на день, то и я на своей должности не задержусь. И не обманывайтесь из-за белой вороны вроде меня – с другим начальником вам будет сработаться очень тяжело. С вашими-то начальничьими замашками… Даже с Медниковым, уж на что он умный и понимающий человек, вы не сработаетесь.

Он побарабанил пальцами по столу.

– Я внимательно ознакомился с отчетами о вашей, Олег Захарович, деятельности.

То, что вы связались с промышленниками типа Гакенталя, это хорошо. По крайней мере, вы не пропадете, когда вас вышибут на улицу. Вот интеллигенция, с которой вы пытаетесь обсуждать научные проблемы, много опаснее. Она почти поголовно заражена вольнодумием. Втянуть вас во что-то предосудительное для них – раз плюнуть. Вы уж, пожалуйста, постарайтесь с ними поаккуратнее. Если хотите, я могу задействовать остатки своих связей среди промышленников и банкиров, чтобы помочь вам в ваших начинаниях.

– За связи буду благодарен, – кивнул Олег. – Вот тут на прошлой неделе Гакенталь упомянул о каких-то братьях Бромлей…

– Серьезная фирма, – кивнул Зубатов. – Паровые машины выпускают и какие-то там насосы. И соучредители у них серьезные – "Русский банк" и еще пара кредитных учреждений поменьше. Могу устроить встречу с управляющим завода.

– Прекрасно, – Олег щелкнул пальцами в воздухе. – Сообщите, где и когда. Не хочется больше Московской управой прикрываться, опасно – еще раскроют обман.

Скажите, Сергей Васильевич, вот что. Вы человек опытный в делах вашего мира.