Несостоявшаяся ось: Берлин-Москва-Токио

Вечером в полпредстве состоялся торжественный прием. Гитлера не было. Были Риббентроп и Гиммлер. «Зная о прибытии Молотова в Берлин, английское командование собрало все наличные силы, чтобы ожесточенным налетом на столицу «третьего рейха» продемонстрировать, что у Британии есть еще порох в пороховницах. Потом Сталин шутя пожурит за это Черчилля: «Зачем вы бомбили моего Вячеслава?»».[558] Поэтому самые важные разговоры Молотову и Риббентропу пришлось вести в бомбоубежище резиденции рейхсминистра, что не очень вязалось с предложениями хозяина немедленно приступить к дележу «выморочного имущества» Британской империи. «Похвастаться нечем, – подытожил Молотов в итоговой телеграмме Сталину, – но, по крайней мере, выяснил теперешние настроения Гитлера, с которыми придется считаться».

Однако заинтересованный собеседник все-таки нашелся. Поэтому беседа в бомбоубежище, продолжавшаяся с 21: 45 до полуночи этого злополучного дня, для нас особенно интересна.

Риббентроп: «сырые мысли»

При Гитлере Риббентроп только поддакивал, хотя собственные амбиции у него были. После пакта с Россией Гитлер в восторге назвал его «вторым Бисмарком». Польстил, но рейхсминистр, похоже, поверил.

Чужая душа – потемки: не заглянешь, особенно если человек давно в могиле. Я думаю, что Риббентроп искренне хотел превратить Тройственный пакт в «пакт четырех», сделав из этого триумф германской дипломатии: часть лавров, конечно, фюреру, но главные – ему. Заключение такого пакта было бы несомненным успехом для Рейха, а Гитлер не менее Риббентропа был чувствителен к успехам, пусть даже дипломатическим, а не военным. И рейхсминистр ринулся в бой, держа в кармане проект соглашения, с которым в этот вечер ознакомил Молотова.

В проведении внешней политики – по крайней мере, в общении с иностранными дипломатами и государственными деятелями – Риббентроп едва ли был самостоятельнее Молотова: один все время ссылался на фюрера, другой, более неопределенно и «демократично», на «правительство» или «товарищей», но суть дела от этого не менялась. Поэтому рейхсминистр начал разговор в бомбоубежище с дипломатичной ремарки, что «хотел бы сделать некоторые дополнения и уточнения к тому, что сказал фюрер». Кстати, в германской записи позиция Риббентропа выглядит более независимой: «Имперский Министр иностранных дел начал беседу с заявления, что он хочет воспользоваться случаем и дополнить, а также точнее сформулировать то, что уже было обсуждено ранее. Он хочет изложить господину Молотову свой взгляд на перспективы ведения в будущем Германией и Советским Союзом общей политики сотрудничества и перечислить те вопросы, которые в связи с этим уместно обсудить». О фюрере ни слова, но я почему-то верю, что не переводчик Павлов это придумал, а переводчик Хильгер пропустил…