Несостоявшаяся ось: Берлин-Москва-Токио

Как отмечает М.И. Мельтюхов, «возникновение войны в Европе рассматривалось в Вашингтоне в качестве стимулятора развития американской экономики, поэтому летом 1939 г. в США началась подготовка экономики к действиям в условиях военного времени».[353] С подписанием «пакта Молотова-Риббентропа» обозначился новый противник – Советский Союз. Ранее Рузвельт фактически игнорировал советский фактор в Европе как незначительный и не склонен был придавать ему большого значения в дальневосточных делах: и Вашингтон, и Москва поддерживали Чан Кайши против Японии, а в «происки Коминтерна» президент не верил. Еще меньше он верил в возможность советско-германского взаимопонимания. Теперь на горизонте замаячила перспектива евразийского согласия, если не союза. В Госдепартаменте возобладали антисоветские настроения, открыто проявлявшиеся на уровне повседневной дипломатической рутины. Пространные и по-журналистски хлесткие отчеты Уманского, ставшего к тому времени полпредом вместо Трояновского, полны жалоб на ограничения и притеснения, которым по любому поводу подвергались советские учреждения и граждане. Атмосфера изменилась только с нападением Германии на Советский Союз.

С началом боевых действий в Европе позиция Рузвельта стала еще более пробританской и антигерманской. Это соответствовало настрою американского общественного мнения, которое, однако, по-прежнему было против участия в войне. Миссия заместителя госсекретаря Уэллеса, ездившего в феврале-марте 1940 г. в Рим, Ватикан, Берлин, Лондон и Париж по специальному указанию президента, никаких результатов не дала. Уэллес пожаловался на холод Муссолини, надменность Риббентропа (Чиано и Геринг понравились ему гораздо больше), пьянство Черчилля [Из официальной публикации отчета миссии этот фрагмент был исключен.] и сделал вывод, что Германия согласится на мир только на своих условиях.[354] Военные успехи вермахта показали, что единственной надеждой Великобритании остается союзник за океаном. Лидер «беллицистов» Черчилль всеми силами подталкивал президента к решительным действиям. Так возникло «дело Тайлера Кента».[355]

Суть «дела» была в следующем: весной 1940 г. Тайлер Кент, сын карьерного дипломата и шифровальщик американского посольства в Лондоне, до того шесть лет проработавший в Москве (интригует? Но советским агентом его не объявили), по долгу службы столкнулся с письмами британского морского министра Черчилля президенту Рузвельту, которые были уже зашифрованы самым секретным американским кодом. Это насторожило Кента: откуда иностранец имеет доступ к коду? Содержание писем и вовсе привело его в ужас: Черчилль всеми силами склонял адресата к скорейшему вступлению в войну. Встревоженный Кент поделился информацией со своей знакомой русской эмигранткой Анной Волковой и консервативным депутатом Арчибальдом Рэмси, с которым состоял в одном клубе. Никаких публичных акций не последовало, но Черчилль вскоре стал премьером, а Кент, Волкова и Рэмси оказались за решеткой. Первые двое – по обвинению в передаче врагу (Великобритания воюет, США еще нет) документов, которые могут принести ему пользу (британский Закон о государственной тайне 1911 г.).

Кент не просто иностранный гражданин – он обладал дипломатической неприкосновенностью. 18 мая Скотланд-Ярд сообщил американскому посольству, что Кент подозревается в связи с группой «антиеврейски <это-то здесь при чем?! – В.М> и пронацистски настроенных лиц», и потребовал согласия на проведение у него обыска. Посол Джозеф Кеннеди, отец известных братьев, сразу же согласился. При обыске (в присутствии представителя посольства!) были найдены копии многих секретных бумаг, к которым Кент имел доступ по службе. Британские власти потребовали его ареста. Госдепартамент легко вышел из положения – 20 мая (день обыска!) Кент был уволен с государственной службы без объяснения причин и без выходного пособия, и тут же очутился в тюрьме. В октябре его судили в Олд Бейли за закрытыми дверями и приговорили к семи годам заключения, Анну Волкову – к десяти, хотя их связь с Германией так и не была доказана. Рэмси без суда и даже без предъявления обвинения просидел в тюрьме до 1944 г.: вспоминается бессмертное «А посиди-ка ты, братец!». В конце ноября 1945 г. Кента депортировали в США.

На его родине «дело» получило огласку, хотя и запоздалую: официальный ответ Госдепартамента был опубликован только 2 сентября 1944 г. Вопросы задавали в сенате. «Я не могу понять, как американский гражданин мог быть судим закрытым британским судом», – заявил 19 июня того же года давний противник Рузвельта Уилер. Его коллега Коннели, глава комитета по внешней политике, невозмутимо ответил, что это было сделано с согласия Госдепартамента. Сенатор Шипстед поинтересовался, как совершенно секретный код стал известен иностранцу, но ответа не получил.