Несостоявшаяся революция

Иной исход трудно было ожидать в ситуации, когда патриотиче­ские знаки и символы не были подкреплены соответствующим изме­нением социальных практик, оказавшихся диаметрально противо­положными пропагандируемым ценностям, а призванные задавать обществу образцы и нормы поведения элитные группы демонстри­ровали крайний эгоизм и своекорыстие. Другими словами, предла­гавшиеся обществу «парадные» ценности противоречили ценностям самой элиты, а правда жизни — задаваемые элитой образцы и нормы социального поведения — разрушала любые эталоны и пропаганди­руемые модели.

Таким образом, новая государственническая идеология оказалась симулякром — манипулированием идеологическими пустышками, символами без мобилизующего содержания, чье назначение состояло в пропагандистском прикрытии. Такая политика вызывает не столь­ко патриотические чувства и лояльность в отношении государства, сколько отторжение от него.

Фиаско политики государственного патриотизма служит симпто­мом того, что русские отказывают государству в его фундаментальном праве служить источником больших смыслов, идеальных императи­вов и целеполагания. Парадокс общественного сознания в том, что повышение ценности государства как теоретического норматива, как идеи не повлекло за собой позитивного отношения к актуально­му государству. Эти две линии не совпали и даже оказались разнона­правленными.

Общественный запрос на возвращение государства сформировал­ся в России уже во второй половине 1990-х гг. Но только на рубеже столетий, с появлением Владимира Путина, открылась возможность персонификации государственнических устремлений общества. Од­нако доверие к символизирующей государство личности президентане распространяется на основные государственные и политические институты, уровень доверия к которым остается низким и даже чрез­вычайно низким.

Таким образом, валоризация олицетворяемой президентом идеи государства не привела к позитивной переоценке актуального государ­ства. Можно сказать, что мы имеем дело с воспроизведением истори­ческого стереотипа русского сознания: царь хорош, да бояре плохи.

Однако русские вообще отказывают актуальному государстве в легитимности — праве служить источником целеполагайия, высту­пать гарантом справедливости, законности и порядка. Массовым сознанием именно власть воспринимается как главный источник хаоса и беззакония в России. Таково мнение 96% русских[13]! В перс­пективе общественного мнения современное российское государство зиждется на фигуре популярного суверена (в то время как основные государственные институты скомпрометированы и делегитимирова-ны), а также на негативистском «общественном договоре»: люди не выступают против власти, пока она не мешает им жить, не оказывает на них чрезмерного давления. Однако подобная конвенция выглядит слишком уязвимой, чтобы гарантировать долговременную стабиль­ность и, тем более, развитие страны.

Итак, русская власть не стала националистической, а новая идеоло­гическая линия не обеспечила ей симпатии общества. Но, возможно, националистическими стали российские партии, а российский поли­тический спектр в целом сместился в этом направлении?

Однако, с теоретической точки зрения, использование отдельных националистических элементов не превращает политическую силу в националистическую; для этого надо, чтобы национализм играл в ее идеологии и программе конституирующую, системообразующую роль. В этом смысле подавляющее большинство российских партий, безусловно, не националистические и даже не умеренно национали­стические, поскольку национализм в их идеологии находится в под­чиненном положении, играет вспомогательную роль[14].

Из крупных партий под определение националистических подпа­дают ЛДПР Владимира Жириновского и почившая в бозе «Родина». Причем подобная оценка должна учитывать идеологическую и поли­тическую динамику. Так, в своем первоначальном варианте «Родина», сочетавшая технократизм и умеренно левые идеи с умеренным же национализмом, могла с равным успехом квалифицироваться и как левоцентристская, и как умеренно националистическая партия. По мере ослабления левого и технократического начала в ней возобладал радикальный национализм. Смена политического руководства «Роди­ны» привела к изменению ее идеологического профиля, возвращению к стартовой позиции — левоцентристской, но на сей раз очищенной от национализма. А спустя некоторое время «Родина» вообще раство­рилась в новой, умеренно левой партии «Справедливая Россия».