Несостоявшиеся столицы Руси: Новгород. Тверь. Смоленск. Москва

Однако же очень скоро (в 80-х) боярин И. П. Шуйский был сослан «в вотчину ево село Лопатни(че)» [ПСРЛ. Т. 14. С. 37]. Вернули свои владения и жертвы знаменитой «казанской ссылки», отправленные в свежепокоренные края из своих отобранных в опричнину владений. Так, князь И. С. Ковров в ходе ссылки потерял свои села: «Отписал [на себя великий князь] Стародубских князей вотчины… князя Ивана князя Семенова сына Коврова… треть селца Васильевского… деревня Каменное, деревня Метлино…» Но уже в 1566 г. все тот же князь И. С. Ковров продает свою долю в сельце Васильевском Б. И. Ромодановскому [Садиков. Из истории опричнины. С. 245]. Не было серьезно подорвано и политическое значение княжья. Грозному стоило восстановить своё традиционное доопричное влияние, использовав описанные выше «оранжевые» технологии осмысленного и беспощадного русского бунта для свержения Богдана Бельского, лидера худородных «грозненских выдвиженцев».

А Басмановы и Колычевы под конец своим мясом накормили разбуженное чудовище террора. Итог и приговор их работе прост: «Был тогда великий голод, из-за кусочка хлеба человек убивал человека… Даже матери ели своих детей, трупы выкапывали из могил и съедали… крестьяне от глада и от поветрия вымерли… крестьян… у них во всей троецкой вотчине не осталось ни тридцатого жеребья»

«12 мая в день Вознесения крымский хан пришел к Москве… царские воеводы и воины были в других городах… татары зажгли город, пригороды и оба замка. Все деревянные строения были обращены в пепел… мертвыми пало… около 60 тысяч людей того и другого пола; затем взято около 60 тысяч лучших пленных… в живых не осталось и трехсот боеспособных людей… реки и рвы вокруг Москвы были запружены наполнившими их тысячами людей… народ очень поредел… на пути в 300 миль не осталось ни одного жителя, хотя села и существуют, но они пусты…» [Записки о России Штадена, Таубе и Крузе, Горсея, Уленфельда].

Эмоциональные и пристрастные обличения летописцев и иностранных наблюдателей дополняют сухие строки внутренних отчетов для служебного пользования по состоянию Деревской и Шелонской пятин: население этих территорий в 1573 г., после завершения опричнины, составляло 9–10 % от того количества, которое проживало в начале XVI столетия. При «обыске» писцы указывали причины запустения обеж, ухода или гибели хозяев: голод, мор, бегство от податей, от насилия войск, двигавшихся в Ливонию по проходившим по пятине дорогам. Из этих ответов получилась такая показательная таблица, отражающая долю запустевших обеж от уровня переписи благополучного 1500 г. [Аграрная история Северо-Запада России. Т. 2, табл. 36]:

Причины запустения	1551–1560	1561	1562	1563	1564	1565	1566	1567	1568	1569	1570	1571	1572
голод	1,8	2,3	2,8	3,3	3,8	4,4	5,4	7,4	9,5	12,9	18,1	19,1	19,6
мор	2,0	2,2	2,4	2,6	2,9	3,0	3,6	4,6	5,1	6,2	10,1	10,9	11,1
подати	5,1	6,7	8,3	9,9	11,5	12,6	16,3	20,7	26,1	33,3	39,8	41,0	41,6
«дорога»	1,0	1,1	1,3	1,4	1,6	2,0	2,8	3,6	4,9	7,0	9,1	9,4	9,7
опричнина	0,0	0,0	0,0	0,0	0,0	0,2	1,9	4,4	6,3	7,9	11,2	11,2	11,2

Так что не будет преувеличением сказать, что в опричные годы государство и общество пережили масштабную катастрофу, которая к тому же мало изменила политический ландшафт страны и не решила ни одной из накопившихся государственных проблем.

3. Выводы и московская альтернатива