Несостоявшийся стриптиз

 Берт Клинг продолжал таращиться на свою спутницу, пока они шли к кинотеатру. Фильм назывался «Буллит» со Стивом Маккуином в главной роли. Клинг его уже видел, но Августе захотелось посмотреть картину в обществе настоящего полицейского. Не отрицая последнего обстоятельства, Клинг деликатно умолчал о том, что когда посмотрел фильм в первый раз, то поймал себя на полной неспособности понять, что происходит на экране. Выйдя из кинотеатра, он вздохнул с облегчением, что не ему поручено расследовать дело. Клинг понятия не имел, с какого конца распутывать этот клубок. Кроме того, его укачивало от быстрой езды, а герой носился туда-сюда как оглашенный. Впрочем, он и на этот раз не выяснил, что к чему, но уже не потому, что сюжет отличался сложностью. Просто Берт Клинг смотрел не на экран, а на Августу Блер. когда они вышли на улицу, стемнело. Какое-то время они шагали в молчании, затем Августа откашлялась и произнесла:

 — Знаешь, Берт, давай-ка уточним кое-что раз и навсегда. Во избежание недоразумений.

 — Давай, — пробормотал Клинг боясь услышать, что Августа Блер замужем, помолвлена или просто живет с мэтром фотографии.

 — Я знаю, что я красива, — сообщила ему Августа.

 — Что-что? — не понял Клинг.

 — Берт, я фотомодель, — с нажимом сказала Августа. — Мне платят деньги за мою фотогеничную внешность. Но когда на меня начинают так вот таращиться, я очень нервничаю.

 — О’кей, я больше не…

 — Погоди, я еще не договорила.

 — По-моему, ты все сказала коротко и ясно.

 — Я хочу, чтобы ты понял…

 — Я все понял, — перебил ее Клинг. — Теперь мы оба знаем: ты красива. — Он чуть замялся и добавил: — И еще очень скромна.

 — Господи, — вздохнула Августа. — Я пытаюсь говорить, как нормальный человек, а ты…

 — Извини, что поставил тебя в неловкое положение, — сказал Берт, — но правда состоит в том… — Он замялся.

 — Ну? В чем же состоит правда? — усмехнулась Августа. — Всегда неплохо начинать с правды…

 — Просто у меня никогда еще не было свидания с такой красивой девушкой. Вот в чем состоит правда. И я никак не могу усвоить эту простую истину. Не могу оправиться от потрясения. Это тоже правда.

 — Тебе, волей-неволей, придется оправиться от потрясения, Берт.

 — Почему? — глупо спросил Клинг.

 — Потому что ты тоже красив, — сказала Августа. — Представь себе, как весело нам будет, если мы только и будем делать, что таращиться друг на друга.

 Она вдруг остановилась посреди тротуара. Клинг попытался поймать ее взгляд, надеясь в то же время, что это не будет воспринято как попытка продолжать таращиться.

 — Послушай, — сказала она. — Похоже, мы будем теперь часто встречаться, и хотелось бы надеяться, что время от времени мне можно будет взять и вспотеть. Просто я довольно сильно потею.

 — Разумеется, — сказал Клинг и улыбнулся.

 — Договорились?

 — Договорились.

 — Вот и отлично! А теперь пойдем поедим. Я просто помираю с голоду.

 Опознание звезды немого кино произвел лейтенант Бернс. Это казалось вполне естественным, поскольку он был в отделе самый старший.

 — Это Норма Банки, — сказал он.

 — Ты уверен? — спросил Мейер.

 — Абсолютно, — ответил Бернс. — Я видел ее в «Пробуждении» и еще в «Двух возлюбленных» с Ричардом Колманом. — Бернс прокашлялся. — Я был развит не по летам, — добавил он.

 — Банки, — пробормотал Хоуз. — Неужели он настолько обнаглел…

 — Что ты хочешь сказать? — удивился Мейер.

 — Неужели он хочет сообщить, что решил ограбить банк?

 — Запросто, — буркнул Мейер. — С него станется.

 — Черт бы его побрал! — воскликнул Бернс. — Слушай, Мейер, прикрепи и эту штуку на доску, посмотрим, что у нас имеется. — Когда Мейер прикрепил кнопками очередной листок, Бернс задумчиво произнес: — Два Гувера, два Вашингтона, два японских «Зеро» и Норма Банки. Ну, шевелите мозгами, ребята!

 — Банки — фамилия, — сказал Хоуз. — Может, нам надо сложить воедино все фамилии?

 — И получим название банка? — спросил его Мейер.

 — Ну да.

 — Гувер Вашингтон Зеро! — произнес Мейер. — Ничего себе банк!

 — А может, надо стожить имена, — предположил Хоуз.

 — Джон Джордж японский банк, — произнес Бернс. — Еще красивей!

 Детективы посмотрели на доску, потом переглянулись.

 — Слушайте, может, не будем… — проворчал Хоуз.

 — Ладно-ладно. Не будем волноваться, — отозвался Бернс.

 — Если он смог зашифровать, мы сможем расшифровать. Не такой уж он гений, — поддакнул Мейер.

 — Именно! — кивнул Бернс.

 — Итак, имена не подходят, фамилии не подходят, — размышлял Хоуз.

 — Что подходит? — спросил Бернс.

 — Не знаю. Он, по-моему, что-то напутал.

 — Нет, Коттон, он соображает неплохо, — вздохнул Мейер.

 — В этом-то как раз и заключается самое неприятное.

 — Ты прав, — сказал Бернс.

 Детективы снова посмотрели на доску.

 — Дж. Эдгар Гувер, — начал Хоуз.

 — Так…

 — Директор ФБР.

 — Правильно.

 — Джордж Вашингтон.

 — Так.

 — Основатель Соединенных Штатов. Первый президент.

 — Что не дает нам ничего.

 — Или дает ноль… — сказал Мейер.

 — Чистая правда, — подтвердил Бернс.

 — Начнем сначала, — сказал Хоуз. — Первым появился Гувер, верно?

 — Верно.

 — А затем Вашингтон и «Зеро».

 — Так.

 — Надо проанализировать, — сказал Хоуз. — А лучше сыграем в ассоциации.

 — Это еще что такое? — удивился Мейер.