Несостоявшийся стриптиз

 — Что вам приходит в голову, когда я говорю «Вашингтон»?

 — Генерал.

 — Президент.

 — Марта.

 — Маунт-Вернон.

 — Округ Колумбия.

 — Штат.

 — Так, вернемся назад. Когда я говорю «генерал», то какие возникают ассоциации?

 — Революция.

 — Вэлли-Фордж.

 — Делавэр.

 — Вишневое дерево, — сказал Мейер.

 — Вишневое дерево? — переспросил Хоуз.

 — Ну, он ведь срубил вишневое дерево.

 — Так, а как насчет президента?

 — Руководитель страны.

 — Верховный главнокомандующий.

 — Нет, так мы никуда не придем, — сказал Бернс.

 — А как насчет Гувера?

 — ФБР.

 — Федеральное…

 — Федеральное! — воскликнул Хоуз и щелкнул пальцами. — Федеральный банк?

 — Да, — кивнул Бернс, и все трое замолчали.

 — Федеральный банк в Вашингтоне?

 — Но причем тут мы?

 — А «Зеро»?

 — Погоди с «Зеро», давай вернемся к Вашингтону.

 — Нет, может, «Зеро» как раз что-то значит.

 — Что?

 — Не знаю.

 — Ну, поехали. «Зеро»…

 — Ноль.

 — Гусиное яйцо.

 — Последняя буква алфавита.

 — То есть?

 — Ну, зед, или зеро, как говорят в Англии.

 — Любовь, — сказал Мейер.

 — При чем тут любовь?

 — Просто при счете в теннисе вместо «ноль» говорят «любовь».

 — Вернемся к Вашингтону.

 — Получается Федеральный банк в Вашингтоне, — сказал Бернс.

 — Зачем тогда нам прислали портрет президента, если речь идет о месте?

 — Но банк и есть место!

 — Но почему тогда не прислать фотографию Капитолия или Белого дома?

 — Но он не пытается очень уж облегчить нам задачу.

 — Тогда что у нас имеется? Федеральный вашингтонский нулевой банк, верно? Чушь какая-то!

 — Кончай, Коттон, это все не имеет смысла.

 — Но картинки прибывали именно в такой последовательности.

 — Да, но кто сказал, что тут должна быть какая-то последовательность?

 — Все-таки Банки — банк. Это последнее поступление.

 — Да, но…

 — Вот я и поставил его на последнее место.

 — А Гувер прибыл первым, — сказал Мейер. — И что с того?

 — То, что я и поставил его в начале.

 — Федеральный вашингтонский нулевой банк? Чушь.

 — Может, «Зеро» и вовсе ничего не должно означать. Ноль это ноль.

 — Ну, давай валяй.

 — Тогда получается Федеральный вашингтонский банк.

 — Но если банк находится в Вашингтоне, почему он обращается тогда к нам? — спросил Хоуз.

 — Давай еще разок, — сказал Мейер.

 — Вашингтон.

 — Президент.

 — Федеральный президентский банк?

 — Нет, нет.

 — Федеральный генеральный банк?

 — Или Федеральный генеральский!

 — Кто он был — первый президент и…

 — Первый федеральный банк? — произнес Мейер.

 — Что?

 — Первый президент — Первый федеральный банк.

 — Отлично, — воскликнул Бернс. — Ну-ка, давайте глянем в справочник.

 Они исполнились гордости — их дедуктивные способности добыли решение! Им казалось, что теперь они знают не только день ограбления банка, но и его название, и они радостно, в предвкушении удачи, стали листать страницы справочника. Оказалось, что лишь в одной Айзоле двадцать одно отделение Первого федерального банка, причем ни одно из них не находилось на территории Восемьдесят седьмого участка.

 В Калмспойнте таких отделений было семнадцать. В Риверхеде — девять, в Маджесте — двенадцать, в Беттауне — два, а всего филиалов оказалось шестьдесят один. Да, работать в большом городе — значит обрекать себя на немалые трудности. 

10

 Воскресенье.

 Взгляните на Айзолу повнимательней.

 Как можно испытывать к ней какие-то недобрые чувства?

 Город состоит из пяти районов, не имеющих друг с другом ничего общего, кроме границ, точь-в-точь как у иностранных суверенных государств. Так, многие жители Айзолы лучше разбираются в улицах Лондона или Парижа, чем в географии Беттауна, до которого, как говорится, рукой подать, надо только пересечь реку. Да и жители этих районов-государств говорят на своем диалекте, и в ушах старожила Айзолы речь человека из Калмспойнта звучит так же необычно и непонятно, как для англичанина язык валлийца.

 Как можно ненавидеть эту неопрятную негодяйку Айзолу?

 Да, это сплошные стены, камень. Частокол домов, словно укрепления, воздвигнутые поселенцами на пути индейцев, которых давно уже нет и в помине. Айзола скрывает от своих жителей небо. Она прячет реку. Нет, пожалуй, в мировой истории города, который с таким пренебрежением относился бы к своим водным пространствам. Айзола дает возможность взглянуть на себя мимоходом, лишь на мгновения возникая в прогалах каменных каньонов — то тут засеребрится река, то там заголубеет небо, но никаких панорамных обзоров, никакой спокойной величавой картины. Сплошные стены, сплошной камень. И все же, как можно ненавидеть эту противную кокетку с ее волосами из дыма фабричных труб?