Несостоявшийся стриптиз

 — О Боже! — Бланш обхватила голову свободной рукой и издала тяжкий вздох. Она закрыла глаза и попыталась перестать думать, попробовать забыть о том, где она и с кем, и что с ней за это время случилось.

 К. У. мельком взглянул на ее, потом снова перевел все внимание на дорогу. Его глазки вдруг засверкали. Ему в голову пришла одна неплохая мысль. Очень даже неплохая мысль.

 — Эй, Бланш! — окликнул он свою спутницу.

 Она что-то промычала, но не обернулась в его сторону.

 — У меня есть одна мысль.

 — Какая? — устало отозвалась Бланш.

 — Почему бы тебе не вернуться домой к твоему папаше?

 Она вскинула голову и с новым интересом поглядела на К. У.

 — Господи, если бы только я могла! — воскликнула она. — Если бы только я могла… Ума не приложу, как я позволила, чтобы все это случилось. — Она повернулась так, чтобы лучше видеть водителя. — Ты даже не представляешь себе, кто мой отец. Он проповедник.

 — Вот это да! Я и правда не знал.

 Бланш энергично закивала головой.

 — Это сущая правда. Я дочь проповедника.

 Ротик К. У. расплылся в улыбочке, которая на время словно застыла. Немного помолчав, он спросил:

 — А к какой церкви принадлежит твой отец?

 — Конечно, к баптистской, — Бланш дымила сигаретой вовсю. — И главное, он так хорошо относился к Баку, хотя и знал, что тот сидел в тюрьме. Вот какой у меня папа. Он простил Бака, потому что тот оплатил свой долг перед обществом — отсидел срок.

 — А мы были Последователи Христа.

 — Это так по-христиански. Любовь и прощение, и все такое прочее.

 Машина свернула вправо и остановилась. К. У. выключил мотор и терпеливо уставился на Бланш.

 — Почему ты остановился? — удивилась она.

 — Потому, что мы приехали. Вот закусочная.

 — А! — протянула она и добавила с раздражением: — Тогда давай вылезать.

 Ресторанчик был длинным и узким, во всю длину зала тянулся деревянный прилавок. Когда К. У. и Бланш вошли, в ресторанчике было всего несколько посетителей, среди них помощник шерифа в пыльной форме цвета хаки. Он машинально глянул на вошедших, но тотчас же потерял к ним интерес и снова уткнулся в свою тарелку. Бланш подошла к стойке, где принимались заказы, и сообщила, что хочет взять. Пока заказ выполнялся, Бланш стояла и нервно теребила сумочку. В двух шагах от нее застыл в своих размышлениях К. У., напрочь забывший об окружающих.

 — Прошу, мэм, — раздался голос продавца. Он протягивал через стойку большой коричневый пакет. Бланш стала судорожно рыться в сумочке.

 — Послушай, К. У. — нервно сказала она. — Я забыла деньги, мне нечем заплатить. Дай мне пожалуйста.

 Шериф, не поднимая головы, покосился в сторону прилавка. Ох уж эти женщины, думал он, методично работая челюстями и прислушиваясь к сценке.

 К. У. расстегнул пиджачок, чтобы вынуть деньги. Помощник шерифа перестал есть. Из кармана брюк К. У. отчетливо показалась рукоятка револьвера 38-го калибра. Полицейский опустил глаза. Когда он понял, что К. У. и Бланш удалились, то крикнул продавцу:

 — Чарли! Чарли!

 — Чего?

 — Мне нужен телефон. Я хочу срочно связаться с шерифом Смитом. Срочно!

 Обед пошел всем явно на пользу. Еда не только утолила голод, но и успокоила взвинченные нервы. Наступила темнота, и все были готовы отправиться спать. Все, кроме Бонни и Клайда. В каждом из них поселилось новое вожделение. Они были снедаемы желанием, которое отказывалось угаснуть.

 Спальня освещалась одной лишь настольной лампой. Бонни сидела на постели в ночной рубашке, поджав ноги и нервно курила. Клайд сидел рядом в трусах, подперев голову рукой, в углу рта тлела сигарета, и он щурился от дыма.

 — Ну давай, — потребовал он.

 — Погоди, дай подумать. — Бонни зажмурила глаза. Вскоре она их снова открыла, и в них блуждал лукавый огонек.

 — Ж, — сказала она.

 — И, — отозвался Клайд, немного подумав.

 — Л, — сказала Бонни.

 — Еще Л, — сказал Клайд.

 На лице Бонни выразилось недоумение. Она подумала и сказала:

 — Что-то я не очень… А что там у тебя?

 — Жиллет! — воскликнул Клайд.

 — Жилет! — насмешливо воскликнула Боини. — Так он же пишется-то через одно Л!

 — А черт!

 Бонни снова рассмеялась, на этот раз весело и беззаботно.

 — Ты опять проиграл. Третий раз подряд! Ты уже наполовину бол-ван! А я ум-ница!

 — Может быть, — согласился Клайд, — только ты выглядишь как ске-лет, потому что у тебя на ребрах нет мяса!

 С этими словами он обрушился на Бонни, тиская ее ребра. Она издала вопль и изогнулась, словно желая избавиться от его объятий.

 — Перестань, Клайд. Перестань! Клайд! Клайд!

 Но он и не думал отпускать ее, и они стали барахтаться на кровати, дико хохоча. Теперь она уже щекотала его, и он весело смеялся. Они открыли для себя новую свободу в отношениях — тесную физическую близость, жаркую, удивительно интимную и в то же время совершенно невинную. Эта близость нарастала, усиливалась.

 — Эй, вы, потише! Поспать нельзя человеку! — завопил К. У., вскочив с кресла на другом конце комнаты.

 Бонни и Клайд оставили его протест без внимания. Они продолжали хихикать и барахтаться в постели. К. У. неодобрительно фыркнул и, взяв подушку, встал с кресла.