Неспособность любить

Федор опять набрал домашний номер Данилы, на этот раз трубку сняли.

– Ульяна, – сказал он, вспомнив имя жены Данилы. – Это Федор, брат Саши Вербицкого. Вы меня помните?

– Ну конечно, я вас помню, Федя, – радостно ответила Ульяна и насторожилась. – Что-нибудь случилось?

– Нет. Скажите, Данила дома?

– Ну что вы, Федя! – кажется, она даже обиделась. – Он столько работает! Вы не представляете! Уходит рано, приходит поздно. Да что случилось-то?

– Ничего, – заверил Федор. – Просто хотел спросить кое-что. Извините.

До конторы Данилы он тоже доехал не слишком быстро, но и без изнуряющих пробок.

То, что мелькнуло у него в голове, было настолько чудовищно, что он еще не мог в это поверить.

Никин телефон звонил почти непрерывно. По-хорошему, его стоило отключить, но Данила тянул, хотелось знать, кто пытается ее разыскать. Несколько раз звонил Федор, дважды на экране высвечивалось «мама». Еще звонила какая-то Ася.

Выбросить Никин телефон он собирался, выехав из города. Поэтому и к МКАД решил подъехать не там, откуда обычно выезжал на междугородную трассу, а на десять километров севернее. Он читал, что можно точно определить, где находился абонент. Пусть и зафиксируют Нику в последний раз именно там.

После того как Федор позвонил ему, Данила Никин телефон выключил. А потом и вовсе достал из него сим-карту и разломал пополам. Остатки симки выбросил в окно, а сам телефон в первый мусорный бак, который заметил.

Ника на заднем сиденье не шевелилась. Подмывало остановить машину, проверить, жива ли, но так рисковать он не мог, и машины шли плотным потоком, и пешеходов на тротуарах хватало.

Неожиданно ему так захотелось, чтобы она была уже мертвой, что он даже втянул в себя воздух сквозь зубы. Думать о том, что ему опять придется пережить что-то подобное тому, что он пережил с медсестрой, не было никаких сил.

Самое противное в том, что ему приходится убирать девушек, которые ему нравились. Дьявольская несправедливость.

Медсестра Варя была забавная, глупенькая, смешливая. На него смотрела с нескрываемым уважением и даже, кажется, побаивалась. Наверное, Сашка сказал ей, что Данила крутой бизнесмен.

Все пошло не так, как Данила планировал. Сашей приходилось жертвовать, с этим он смирился, а трогать девчонок Даниле в голову не приходило.

Все пошло не так, но его вины в этом не было.

Слева вынырнула белая «Киа», едва его не подрезала. Данила шепотом выругался, в зеркало посмотрел на Нику.

Опять нахлынула ненависть к Кириллу, Данила вцепился в руль так, что побелели пальцы.

Чиновник позвонил ему не вовремя. Позвонил при Кирилле, в тот день приятель заехал к нему с бутылкой вина. Друг имел обыкновение являться без предварительного звонка, чем страшно злил Улю. Данилу, кстати, это тоже злило, он не любил, когда нарушали его планы.

В тот вечер все шло как обычно. Уля демонстративно жаловалась на головную боль, Кирилл, улыбаясь, советовал принять таблетку аспирина.

Разговаривать Данила вышел в коридор, но у друга, как оказалось, слух был отличный. Да и сам Данила оказался идиотом, осторожно похвастался, что светит большой заказ. Складывать два и два Кирилл умел.

Данила договорился с чиновником о встрече, а давний друг не поленился и встречу заснял.

Данила считал, что все умеет предусматривать в этой нелегкой жизни, а оказалось, что это совсем не так. Человеческая подлость превосходит самые немыслимые прогнозы. А ведь знал, что порядочностью друг не отличается.

Когда-то, сто лет назад, мать сказала ему:

– Знаешь, Даня, мне Кирилл не нравится.

Кажется, Данила учился тогда классе в третьем. Родителей весь вечер не было, и они с Кириллом славно провели время. Правда, при этом Кирилл залил краской тетради Данилы, и ему пришлось заново делать домашние задания.

Данила тогда бросился защищать друга, и отец посоветовал матери не лезть в дела детей. Сами разберутся.

Теперь Данила многое бы дал за то, чтобы родители под страхом самых немыслимых наказаний запретили ему приближаться к Кириллу.

Впрочем, родители Данилу никак не наказывали, и о наказаниях он имел весьма отдаленное представление.

Машины впереди замедлили движение, потом совсем остановились. Данила старался быть спокойным, и это удавалось. Он научился спокойствию за последнее время.

Медленно поехал ряд слева, потом тронулся его ряд. Ника лежала без движения.

Он совершенно потерял голову после разговора с чиновником.

– У меня проблемы, – пожаловался тогда Данила. И как дурак начал рассказывать про Кирилла.

– Это у тебя проблемы! – заорала трубка. – Ты понял?! Это у тебя проблемы! И не звони мне!..

Дальше послышался мат. Данила настолько этого не ожидал, что даже озадаченно посмотрел на трубку. Обычно чиновник говорил тихо, почти шепотом, и производил впечатление рафинированного интеллигента. Как из чеховских пьес. В детстве мать замучила Данилу, таская то на классические, то на суперсовременные спектакли.

Это был второй раз, когда Данила совершенно растерялся. Первым разом он считал момент, когда его выгнали с работы.

Он быстро пришел в себя. У него не было другого выхода. За него никто не мог решить его проблем.