Несравненное право

«А ведь он верит тому, что говорит, – подумал Роман, – а пропереть такого бугая непросто. Воображения никакого, упрямство ослиное, а самомнения на десяток Примере хватит. Наверняка ему предъявили очень серьезные доказательства воли Созидателей и его собственной избранности, иначе он держался бы иначе».

– Не прервать ли нам наш разговор? – вкрадчиво вмешался один из четырех жрецов-старейшин, поддержавших северянина. – Верховный жрец-старейшина не мог забыть о том, что все готово для жертвоприношения. Почтенный Граанч не может долее заставлять народ ждать.

Роман был уверен, что посол постарается продолжить разговор, но тот, с трудом скрыв торжествующую улыбку, наклонил голову:

– Сначала жертва Созидателям, затем все остальное.

Граанч смерил его нехорошим, оценивающим взглядом и поднялся с места, опираясь на свою чупагу. Роман, стараясь держаться поблизости, наспех прощупал окрестности на предмет магии. По всему, во время жертвоприношения следовало ждать каких-то малоприятных неожиданностей. На первый взгляд все было спокойно, но Рамиэрль уже давно не доверял не то что первым, но и вторым, и третьим взглядам. Неприятность тем не менее появилась не в виде притаившихся бледных. Ее принес молодой гоблин, узор чупаги которого, хоть и более простой, напоминал орнамент на чупаге Верховного. Эти двое говорили шепотом, но по тому, как нахмурился несгибаемый Граанч, Роман понял: произошло что-то неприятное, требующее безотлагательного вмешательства. Верховный жрец-старейшина с достоинством, но явно поспешая, направился вниз, за ним, опираясь на свои чупаги и соблюдая строгий, но пока непонятный Роману порядок, последовали остальные, за которыми двинулись допущенные на совещание старейшин одиночки вроде самого Романа.

Эльф еще раз проверил все вокруг. Что бы там ни происходило, магией оно пока не пахло, а это значит, что для гоблинов он останется одним из них. Если не выдать себя каким-то дурацким поступком, у него есть все шансы через месяц-другой увидеть Рене.

Старейшины шли между взволнованными соплеменниками почтительно, но не подобострастно расступавшимися перед ними. Наконец они оказались у подножия скалы Ангеса. Когда-то здесь начиналась трещина-тропа к Обители, ныне скрытая в ледяной воде. Достигнув подножия скалы, поток разделялся надвое, обтекая чуть выпуклое дно долины, он устремлялся вниз, прижимаясь к ее стенам и, как заметил Роман, подмывая их, и, наконец, исчезал в боковом ущелье. За время отсутствия Романа на самом конце новоявленного мыса успели установить четыре валуна, видимо предназначенных для жертвоприношения. На одном из них, самом высоком, даже развели огонь. У другого лежали, иногда конвульсивно подергивая связанными ногами, несколько овец, косуля, кабан и самый настоящий горный медведь, гордость какого-то удачливого охотника-горца. Однако глаза всех были обращены в другую сторону. Роман вгляделся, вслушался и все понял.

Какому-то гоблину удалось захватить нескольких человек, и теперь самые ярые сторонники Истинных Созидателей намеревались возродить древнюю традицию человеческих жертвоприношений. Появление новой реки, перекрывшей путь к Ночной Обители, трактовалось как знамение гнева душ Созидателей, неудовлетворенных жалкими жертвами, а также недвусмысленное указание на то, что нужно выйти из своих гор и смести с лица земли предателей, отказавшихся от богов. Большинство собравшихся, однако, безмолвствовало, видимо ожидая слова старейшин. Роман глянул на счастливчика, захватившего столь ценный трофей. Высокий, но такой широкоплечий, что казался приземистым, он с деланым равнодушием смотрел куда-то вверх, однако его прямо-таки распирало от сознания собственной значимости. Эльф вздохнул, видимо, ему предстояло увидеть весьма неприятное зрелище, хоть бы Кризе не досталось удобного места нечего ей такое видеть.

Граанч пад Никор Ранна, тяжело ступая, вышел вперед и трижды ударил своей чупагой о камень.

– Время! – провозгласил он.

– Воистину время, – согласно наклонили головы старейшины. – В память о тех, кто создал все сущее, добровольно откажемся от лучшего, что имеем.

– Откажемся, – на этот раз грохнула вся долина.

Граанч еще раз ударил чупагой, и его топорик окутало призрачное голубоватое пламя, подобное тому, что иногда пляшет на мачтах кораблей. Роман, вздрогнув от неожиданности, еще раз проверил окрестности. Нет, магией, колдовством тут и не пахло. И тем не – менее холодный огонь продолжал гореть. Верховный поднял чупагу вверх, и тут же пламя охватило вершины десятка гигантских лиственниц, росших на склонах.

– Мы сказали, нас услышали, – провозгласил Верховный.

– Воистину, – подтвердили старейшины.