Несравненное право

Их было четверо против... Нет, не десятков тысяч. Десятки тысяч безмолвствовали, наблюдая за разворачивающейся перед ними трагедией, о которой, очень может быть, спустя сотню лет будут петь песни, превознося то ли мудрость и решительность Воина с Севера, то ли доброту Гредды... В зависимости от того, чья возьмет. Против Гредды и ее семьи стояли чужие южным горам воины со Знаком рогов и беснующийся фанатик. Роман видел, что, не будь Верховный жрец-старейшина так подавлен, он бы еще мог взнуздать судьбу. Рене, тот наверняка смог бы, Рене, но не этот согбенный годами орк, мудрый, возможно даже добрый, но опустивший руки.

Роман отвернулся от Граанча и встретил взгляд Кризы. В нем не было укора или просьбы, а было лишь непонимание. В черных глазах девушки читалось одно: «Почему ты не с нами?!» Ей было не понять, что смерть нескольких человек – меньшее зло в сравнении с гибелью Благодатных земель, что добытые ими сведения стоят того, чтоб за них заплатить тысячами жизней, а Кольцо и вовсе не имеет цены. Она бы не поняла... Да и времени объяснять у него не было.

Роман увидел, как четверо «рогоносцев» (слава Великому Лебедю, они заявились без арбалетов!) двинулись вперед. Старый Рэннок поднял свой топор и... Роман сам не понял, как это вышло, но его рука уже обхватила сзади горло гостя с Севера, а кинжал оказался приставлен к тому месту, где у всех – эльфов, людей, гоблинов – пульсирует жила с кровью, которая, опять-таки у всех, одного цвета – алого, как плащ Волинга! Крепко держа дюжего воина, Роман, толкая его перед собой, поволок добычу к друзьям.

План созрел мгновенно. Прикрываясь этой тварью, прорваться к водопаду. Передать заложника Рэнноку, заставить реку отступить, только б хватило силы держать заклятья, пока пройдут девять человек, затем бросить эту тварь в ледяную воду – не жалко, и укрыться в Обители. А там что будет, то и будет... Сразу стало легко и весело, впервые за последние несколько сотен лет Рамиэрль перестал быть разведчиком и стал самим собой.

Впереди послышался звон и сдавленный стон, Роман не мог видеть – пленник загораживал обзор, но не сомневался, что звякнул оброненный нож, а стонала женщина. Радостно вскрикнула Криза, а потом все звуки утонули в хлопанье сильных крыльев...

2229 год от В. И. 2-й день месяца Сирены. Арция. Мунт

Разговор не заладился с самого начала. Колдунья из Белого Моста молчала, сжав губы. На сей раз ее глаза глядели вполне осмысленно, она не стала отрицать своего имени, сказала только, что сменила его, чтоб не быть узнанной, а в остальном продолжала цепляться за свою историю. Исходя из традиций тайной канцелярии, упрямицу уже давно полагалось предать пытке, после которой она наверняка бы стала более разговорчивой. Увы, на сей раз испытанный способ не годился. Леопина нужна была господину судебному заклинателю живой и здоровой. Гонтран не сомневался, что она связана с теми, кого синяки прозвали резестантами. В отличие от недоумка ре Прю, от внимания Куй не укрылось ни имя вождя восставших Рыгора Зимного, ни то, что восстание началось вскоре после неудачной попытки свалить убийство циалианок на жителей Белого Моста.

Куй, кстати, предупреждал Трюэля, что издевательство над Фронтерой кончится «малой войной». Проведший несколько лет в этих краях, Куй прекрасно понимал всю абсурдность обвинений против местных селян, и так недовольных поборами и уничтожением бывших вольностей. Задабривая арцийских нобилей и особенно южан, Годой осознанно жертвовал севером Арции, что, по мнению Куй, было большой глупостью, особенно с учетом того, что другой дороги в родную Годою Тарску не было. Если, разумеется, не считать Эландских дебрей. Воистину, когда Творец захочет кого-то наказать, он отнимает разум. Фронтера вспыхнула, как сухой порох, и усмирить селян оказалось делом неподъемным, особенно после того, как к ним присоединились невесть откуда взявшиеся регулярные части.

Куй видел послания, подписанные именем Луи Арцийского, объявленного убитым в Лагской битве и даже с честью похороненным благородным победителем. Господин судебный маг не сумел пробраться достаточно близко к гробу, чтобы с помощью Кристалла проверить, не была ли использована магия, но именно это и стало для него первой уликой в «Деле о Недозволенной магии, творимой неким Михаем Годоем, ложно именующим себя императором Арции».

Куй с самого начала был склонен думать, что Луи уцелел, впрочем, даже если место принца занял самозванец, он достаточно смел, умен и удачлив, чтобы стать оружием против Годоя, а в подобной схватке хороши все средства. Во Фронтере и Нижней Арции немало людей, склонных, если судьба не повернется к Луи спиной, весной встать под его знамена. Гонтрана это вполне устраивало, Годой оказывался отсеченным от своих, а имя сына Эллари для некупленных и несломленных арцийцев звучало как звук боевой трубы. Принц или не принц – какое это имеет значение.