Несравненное право

– Да помню я, Гвенда, – новоиспеченный герцог пожал могучими плечищами, – вот тр... труар по Луи отбудем, да клирики нас и окрутят, думаю, самого кардинала попрошу. Мы ж теперь...

– То ты теперь. А я как была баба з Белого Моста, так и осталась, – повела крутыми плечаи Гвенда, – ой дивись, Рыгоре, як знайдешь якуюсь герцогиню...

– Да потрибен я герцогиням, – смущенно хихикнул в усы Рыгор, – им же, как его... политес нужен, а я шо, кабан лисовой...

– Да якой до беса бабам политес нужен?! – Гвенда уперла руки в боки. – Бабам мужик нужен, да шоб сильный бул, и ще в голове и за душой щось було... А ты политес. Що я не видела, как та кошка весенняя на тебе висла...

– Да то родичка Луи...

– Знаю я таких родичок... Ой смотри, Рыгоре! Поймаю, я не твоя покойна жинка, я вас обоих...

– Ну развоевалась, – заржал войт и осекся, – что за глупости мы тут з тобою порем, Луи ще не похоронен, от Рене ответа нема, да и Лупе пропала...

2230 год от В. И. 22-й день месяца Лебедя. Святой город Кантиска

Рене досадливо пожал плечами – он так и не привык к столь уважаемой Церковью ритуальной роскоши. Ну что с того, что он пришел на бдение одетый по-походному? Та же Церковь все уши пастве прожужжала, что богатства мирские есть суета сует и суета всяческая, а принц, пришедший просить благословения перед Первым Бдением[131], оказывается, должен разрядиться, как павлин. Разумеется, Феликсу было абсолютно безразлично, что было на Рене, но слетевшаяся в Кантиску стая высоких клириков была бы весьма недовольна подобным поведением Рене из рода Арроев, которого некоторые церковники в глубине продолжали считать еретиком.

Что ж, свои ошибки надо признавать и исправлять, и Рене заверил впавшего в истерику брата Фиделиуса, что не пройдет и трети оры, как он вернется во всем великолепии, и поспешил к себе. Он собирался сменить платье и, может быть, выпить стакан вина, но, оказавшись свидетелем сцены в собственной спальне изменил свои намерения и стал с интересом слушать.

Его благоверная воспользовалась случаем, чтобы сквитаться соперницей, но Герика оказалась ей не по зубам. Богатая приключениями жизнь герцога тем не менее проходила вдали от женских ссор, и воображение Первого Паладина Зеленого Храма Осейны не было столь буйным, чтобы представить себе подобное. Во всяком случае, если Герика не до конца утратила свои пугающие способности, то ее следовало назвать образцом выдержки, так как он, Рене Аррой, будь его воля, немедленно превратил бы бушующую Ольвию в стул, стол или что-нибудь еще столь же спокойное и молчаливое. За восемнадцать с лишним лет своего, так сказать, супружества маринер впервые увидел жену в бешенстве, которое ироничное спокойствие Герики только подстегивало. До сего дня Рене лишь посмеивался, слушая рассказы и сетования своих приятелей на жен и любовниц, но сейчас ему стало не до смеха.

Ольвия кричала, что намерена искать защиты своего супружеского очага у Церкви, а времена сейчас изменились. Если недавно перед лицом общего врага Святой престол был готов поддерживать эландского властителя во всем, то теперь Кантиска укрепила свое положение, в том числе и чудесами, якобы совершенными по воле Творца. Рене был согласен с тем, что объяснять людям появление эльфов, силу, так кстати овладевшую Герикой, и вообще всю подноготную закончившейся войны излишне – не поймут. Но, подтвердив версию Максимилиана и согласившись принять таянскую корону из рук самого Архипастыря, Рене невольно поставил себя в зависимость от церковной морали, которая требовала нерушимости семейного очага. Ольвия знала, куда идти. Рене не сомневался, что Церковь если и согласится замять скандал, то потребует взамен ответного дара, что еще сильнее привяжет Эланд к Святому престолу.

Конечно, пока его занимает Феликс, в этом не будет ничего страшного, но что-то подсказывало герцогу, что рыцарь на пастырском троне – скорее исключение, продиктованное военным временем, нежели правило...

2230 год от В. И. 27-й день месяца Дракона. Фронтера