Читаем Несравненное право полностью

Несравненное право

– Что ж, если ты, дочь моя, не желаешь говорить правду служителям Творца нашего, придется передать тебя в руки Скорбящих Братьев, ибо я имею точные сведения, что ты занимаешься Недозволенной ворожбой...

Адмирал с удивлением слушал, как Максимилиан перечислял прегрешения старухи, и в устах клирика невинная торговлишка противозачаточными зельями и гадание на обычных простеньких картах (об этом Зенобия, видно, не имела и понятия) разрастались до размеров чудовищного святотатства. Будь на месте обвиняемой кое-кто другой, Рене бы искренне возмутился и не преминул бы заявить, что в Эланде, хвала Великим Братьям, покуда обходятся без синяков, но происходящее слишком живо касалось самого адмирала, и тот промолчал. Свидетельница же под тяжестью возведенных на нее обвинений неуклюже рухнула на колени и, безобразно голося, поползла к Феликсу, явно намереваясь облобызать архипастырскую мантию. Архипастырь нетерпеливым жестом остановил грешницу...

– Я готов поверить в твое раскаяние, если ты честно ответишь на заданные вопросы.

Зенобия затравленно глянула сначала на побледневшую Ольвию, потом на Рене, затем снова на герцогиню и тихо произнесла:

– Огист Ганк первый раз взял ее на семнадцатом году...

– То есть за три года до свадьбы? – деловито уточнил кардинал. – И все это время она находилась с ним в связи?

Старуха вздохнула и, стараясь не смотреть на свою воспитанницу, кивнула головой.

– А Огист Ганк к тому времени уже был женат, и твоя госпожа это знала?

Зенобия вновь согласно склонила голову...

– Жена Огиста Ганка – родная тетка по матери твоей госпожи?

Этот вопрос в ответе не нуждался, но свидетельница ответила. Наступила напряженная тишина, затем Ольвия порывисто бросилась вперед, намереваясь что-то сказать, но Архипастырь остановил ее властным жестом, и та покорно отступила на указанное ей место. Феликс еще немного помолчал, обведя строгим взглядом присутствующих. Странно, но даже не слишком почтительно относящийся к Церкви Рене в этот момент невольно признал за бывшим рыцарем духовную власть и право судить и вынести приговор. Наконец клирик заговорил:

– Я выслушал жалобу Ольвии, супруги присутствующего здесь Рене. Я выслушал объяснение Рене. Я выслушал свидетели и властью, данной мне Церковью нашей Единой и Единственной, объявляю свое решение.

Дана Ольвия виновата в глазах Творца нашего в прелюбодеянии, обмане Церкви и кровосмешении, ибо, вступая в брак присутствующим здесь Рене, она находилась в преступной связи с другим мужчиной, связи, которую она не прервала, и к тому же она лгала, принося клятву перед лицом Церкви и Господа. Вину ее усугубляет то, что ее сожителем был женатый мужчина и член ее семьи. Кроме того, прижитые с ним дети обманно получили достойное и уважаемое в Эланде и за его пределами имя и, не зная о своем истинном происхождении, могут невольно впасть в грех кровосмешения.

Рене лишь оставалось подивиться осведомленности главы Церкви – о симпатии, возникшей между младшей дочерью Ольвии и одним из сыновей Огиста Ганка, знали немногие...

– Исходя из услышанного и оглашенного, – Его Святейшество возвысил голос, – я устанавливаю, что брак присутствующих здесь Рене и Ольвии с самого начала был незаконным и объявляю о его расторжении. Единственный прижитый в этом союзе общий сын может носить имя отца и ему наследовать, но лишь если на то будет воля Рене Арроя. Присутствующую же здесь Ольвию я признаю виновной в тяжких грехах и во имя спасения ее души призываю добровольно уйти от мира, передав часть принадлежащего ей состояния в один из циалианских монастырей, и вступить туда кающейся послушницей.

Самого же Рене, живущего во грехе со вдовой короля Таяны Герикой, обязую освятить сей союз перед Творцом нашим, как только истечет королевский вдовий срок. Объявляю приговор законным и обязательным. Арде!

– Арде! – ошеломленно произнесли большинство присутствующих, а в голове Рене пронеслась еретическая мысль о том, что лучше иметь Церковь другом, чем врагом, но всего лучше вообще быть от нее подальше...