Нести свой крест

Крякнув от неудобства, «хозяин фазенды» плюхнулся мозолями на табурет, выбил

пальцами барабанную дробь по крышке стола, уже предвкушая, как выпьет сейчас кружку

теплого парного молока. Был Василий Петрович еще не стар, как говорится, мужчина в

самом расцвете лет. Но поживший и повидавший, в разных перипетиях бывший, с

превратностями судьбы знакомый и, наверное, потому только в свои силы и верующий. За

сорок три годка, что от рождения минули, в сказки верить перестал, будучи сам

государевым чиновником средней руки песни про достойную социалку, пенсию и прочие

благодарности от родного правительства особенно не жаловал, знал, что урвет зубами, то

ему и достанется. Потому и построился на широкую ногу, основательно: сруб крепкий со

вторым этажом, гараж на две машины, банька добрая, с парилкой, моечным отделением и

просторной комнатой отдыха. А если в перспективе еще соседский пустующий участок

прикупить, хозяйство расширить можно, живность развести – будут все условия для

автономного проживания на пенсии.

Как по мановению волшебной палочки на столе появились крынка молока – сосед фермер

снабжал им исправно каждые выходные, мягкий свежий хлеб, яйца вкрутую, лук зеленый

да картошка в мундире. Разве может быть лучше завтрак в деревне? Леночка, супружница

верная, женщина в теле да хозяйственная, вставала с утра пораньше, только петухи

прокукарекают, и по хозяйству все. Так что к моменту, когда Василий Петрович на ноги

поднимется, уже готово все – и завтрак на столе, и порядок в доме, и много еще чего

полезного и приятного.

– А где Викторыч-то, – Василий Петрович, кивнул головой в сторону соседского дома, двери которого были закрыты. – Вчера ж вечером вроде был?

Викторыч – мужик молодец, полвека уж давно минуло, волос седой (тот, что остался), а

энергия бьет через край. Энерджайзер отдыхает! Да и нельзя ему по-другому: жена

молодая, да сыну девять лет. Тут не щелкай – поздно будет.

– Да с сыном, с Сережкой купаться поехали, пока жара совсем не настала, – Леночка

присела рядом и ласково погладила его по руке.

Василий Петрович с удовольствием уплетал картошку, запивая молоком, испытывая

чрезвычайное удовольствие от плавного течения времени: ни суеты, ни маеты, тишь да

гладь.

Из-за угла дома появился Викторыч. Вот те на. Лицо серое, глаза бегают.

– Беда, Вася, лес горит!

Василий Петрович вскочил с места.

– Ты что? Где?

– Да рядом совсем, колодец в конце деревни, а от него по дороге метров сто, – сосед указал

рукой направление. – Там где справа молодой подлесок. А горит слева, в глубь леса, но с

дороги видно. Мы с Серегой как узрели, про купание забыли, сразу назад… Пока не

сильно… Только загорелось, похоже…

Все уставились в заданном направлении. С холма хорошо видно было округу, и вдали из

леса действительно поднимался столб плотного белого дыма.

– Горит. – Коротко констатировал Василий Петрович, вновь садясь на табурет, неспешно

продолжая завтрак. – Лена, звони в пожарку!

– Я уже вызвал, – сказал Викторыч, тревожно глядя на дым.

– Ничего, – вмешалась Леночка, – больше звонков – быстрее отреагируют… Да, девушка, здравствуйте, деревня Гостинино, лес горит, хорошо горит…

Лена еще какое-то время внимательно слушала, потом сказала «спасибо» и отложила

мобильный телефон на край стола. На вскинутый на нее взгляд Василия Петровича с

немым вопросом, ответила коротко:

– Едут.

– Сейчас много где горит, – ни к кому не обращаясь сказал сосед.

Василий Петрович пожевал еще немного, но кусок в горло не лез. Запил все молоком и

задумчиво принялся чистить от скорлупы отварное яйцо. Лена с Викторычом во все глаза

смотрели в сторону пожара.

– Успеют?

– Да кто ж их знает.

– Хорошо горит.

– Да, разгорается.

– Если до деревни дойдет, то только держись…

– И не говори, Александр Викторович.

– Мы-то еще посреди поля, отобьемся, а наверху на холме лес вплотную к домам стоит.

С трудом запихнув в себя яйцо и сделав последний глоток молока, Василий Петрович, поднялся и подошел к жене. От взгляда не укрылось, что дым стал плотнее, а столб его

толще, и к небу поднимается быстрее, а значит, внизу становится жарче.

– Пойдем посмотрим? – предложил он.

Викторыч молча кивнул.

– Не успеют, – это он про пожарных, – спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Лена вновь взяла телефон в руки.

– Надо Ване звонить, – Ваня – фермер, у которого они молоко берут, – у него связи в городе

есть. Может по своим каналам шуганет пожарку, а то долго ехать будут.

– Звони, – согласился Василий Петрович, – и Петьку подними, хватит ему дрыхнуть.

Петька – отрок двадцати лет, единственный сын, парень толковый и обязательный мог

спать до обеда. Хоть из пушки пали. Но ради такого дела не грешно и разбудить.

Подхватили с соседом ведра да лопаты – и на пожарище. Не сказать, что бегом, но и не

прогулочным шагом тоже. На подходе оценили, что на воду надеяться нечего: от

деревенского колодца до пожарища метров пятьсот, а то и более (не обещанные

Викторычем сто), пока ведра дотащишь, ноги сотрешь да руки до колен вытянешь. Время