Несущая пламя. Огненный ирис

После завтрака принц пригласил меня пройти с ним в зачарованный зал. Тягостные раздумья ни на миг не оставляли меня в покое. Я пыталась представить, как выглядели родители, вспомнить, не читала ли где-то и когда-то об архимаге Арратаме Дель Надире, но в голове плавали очень смутные образы, пугающе далекие и отстраненные, но в то же время до боли в сердце близкие. Одернув себя хлесткой мыслью, что не стоит огорчать его высочество унылой миной, я попробовала улыбнуться, когда Лерней распахнул передо мной двери в тронный зал. Взору предстало просторное помещение со множеством длинных и узких, красивых, но неприятно темных для меня витражных окон. В зал почти не проникал солнечный свет, теряясь в толстых цветных стеклах холодных и немного мрачноватых тонов.

– Древние нерушимые чары хранят это место, не допуская никого из тех, кого признают недостойным. В тронный зал может войти лишь особа королевских кровей, – принц сделал широкий жест, приглашая меня переступить тонкий гранитный порожек.

Я неуверенно шагнула, все же сомневаясь, а вдруг это не я – та самая принцесса и дочь архимага. Что будет со мной, если чары сочтут, что во мне недостаточно монаршей крови? Меня пришибет дверями, как ту обманщицу с отбора невест, или сразу же убьет на месте?

Сделав шаг, другой, третий по темно-синему каменному полу, я начала успокаиваться, хотя сердце в груди билось по-прежнему взволнованно: учащенно и гулко. Я слышала его стук в тишине. Мои туфельки бесшумно скользили по отполированным до блеска плитам из редкого драгоценного камня аметрела. Огромный трон был выточен из него же. Не устояла перед желанием подойти ближе и прикоснуться к резному подлокотнику. Почувствовала прохладу и легкую шершавость камня, щекочущую ладонь.

Возле трона стоял круглый столик на высокой ножке. На нем под прозрачными колпаками в тонких голубых вазах красовались хрустальная роза и знакомый мне по опасному приключению черный тюльпан. Он так и не распустился. Должно быть, принц не притрагивался к нему. Я хотела рассказать Лернею о пророчестве леди Карниллы, но тот меня отвлек, сбил с мысли неожиданным вопросом.

– А почему тебя прозвали “Огненный ирис”? Ты ведь не владеешь магией огня.

– Да, не владею, – призналась я. – Матушка Аурелия рассказала, что эти необычные цветы распустились на клумбах перед главным храмом в тот вечер, когда мама принесла меня в монастырь.

– Хрустальная роза сделана по заказу моей прабабушки королевы Варкенилы, – принц обошел вокруг столика. Поочередно коснулся кончиками пальцев защитных колпаков, но не приподнял ни один из них. – А черный тюльпан из драгоценного ноизила… Он просто должен принадлежать мне.

– Оба цветка очень красивы, – я боролась с искушением приподнять колпак и прикоснуться к изящной хрустальной розе.

– Но не прекраснее тебя, Ирисия, – принц всего в один широкий шаг оказался рядом со мной. В его глазах читалось вожделение, и меня это напугало. Хотелось отступить, но позади были ступеньки к трону. – Скоро ты сможешь заказать лучшему ювелиру свой цветок… Когда станешь полноправной королевой.

– Лерней, я должна сказать тебе нечто важное, – сделала глубокий вдох.

Приготовилась к тому, что спорить с неприемлющим отказа принцем будет даже тяжелее, чем с упрямым рыцарем.

– Не могу понять… Ты была на виду у всего народа, но никто не замечал в тебе очевидных признаков чужой нации. Ни этих глубоких карих глаз с поволокой, типичных для восточных женщин, – склонившись ко мне, Лерней впился жаждущим взглядом в мои растерянно моргающие глаза. – Ни этого необычного для жительниц Алиндора носа – не тонкого со вздернутым остреньким кончиком, а более короткого, прямого и чуть закругленного книзу. Да, я понимаю, прохожие в толпе прежде всего обращают внимание на цвет кожи и волос. Люди Мниглора смуглые и темноволосые. Но ты явила собой на редкость удачное сочетание кровей. А эти красивые губы… Их так и хочется целовать.

Принц провел указательным пальцем по линии рта, и я чуть не укусила его. Отпрянув, отступила правее, минуя ступеньку.

– Лерней, ко мне нельзя так прикасаться, – постаралась объяснить я в слабой надежде на понимание. – Запрещено божественными заветами. Не забывай, что я святая дева, избранная Богиней Солнца Аурелией.

– Ирисия, не странно ли? – принц облизнул палец, впитывая запах моих губ. – Ты позволяла себя лапать простолюдину, но шарахаешься от наследника престола.

Я почувствовала себя загнанной в угол хлева овечкой перед волком. В зале мы одни. Позвать на помощь некого. Да и кто послушает меня? Тут все повинуются принцу.

– Рен… Сир Рендир защищал меня от инквизиции. Между нами была игра, притворство, – настроение принца дало мне повод всерьез опасаться за жизнь любимого рыцаря.

– Я же готов защищать тебя от целого жестокого мира, – Лерней мотнул головой, как разъяренный бык. – И в том числе от…, не думаю, что горячо любимого дядюшки – императора. Того, кто не позволил твоим родителям создать счастливую семью и погубил их обоих. Как считаешь, пощадил бы он тебя, если бы смог добраться?