Несущие Свет

Степан ахнул.

– Мне кажется, вам есть, что мне рассказать, мадемуазель Каржавина, – строго сказал граф. Решительность Веры тут же сменилась растерянностью и сделала её похожей на девчонку, уличённую в провинности.

Он посмотрел на Мишеля и снова на неё. Вера отвернула голову и пораженчески произнесла:

– Заходите.

Но к воротам больше не притронулась. Пришлось толкать их самому.

– Эм-м… а… – проблеял по ту сторону барон.

– До свидания, Степан Аркадьевич!

И ворота захлопнулись перед носом возмущённой кобылы.

Руслан развернул коня и твёрдо сказал:

– Степан Аркадьевич пойдёт с нами.

– Не кажется ли вам, Руслан Романович, что решение о принятии определённых гостей должен принимать хозяин дома? – сдержанно отрезала Вера.

– После всего, что я сегодня увидел, мадемуазель Каржавина, я не полезу в одиночку в вашу волчью конуру. Может, вы тоже умеете превращаться в дикого зверя и нападать на ни в чём не повинных людей?

Он снова попал в точку. Вера молчала и смотрела на Руслана глазами разгневанной демоницы, лишённой своего могущества. Мишель так и поглядывал на них через плечо, а ошалевший Гайдаров, видимо, решил, что ему послышалось.

Вера пораженчески отвела взгляд и быстрым шагом направилась в дом, по дороге взяв Мишеля под локоть. Барон толкнул ворота и поравнялся с графом.

– Интере-есно, интере-есно, что это у вас там за-а-а… м-м-м… – протянул озадаченно Гайдаров, но, беспрерывно жестикулируя рукой в лайковой перчатке, так и не нашёл подходящего слова.

Лошади неспешно двинулись к усадьбе.

– Ты что здесь делаешь? – хмуро спросил Руслан.

– Я? Да это… – Степан опять покраснел и принялся перестёгивать пуговицы плаща. – Заглянул. Чисто по-соседски.

Проследив за тем, как поползла вверх графская бровь, он прокашлялся и набрал в грудь больше воздуха.

– Приобнял просто! Руку на талию положил, только и всего. А она возьми да впади в истерику!

Руслан горько усмехнулся. Степан Аркадьевич в своём репертуаре.

– И как я сразу не догадался? Редкость, конечно, для её возраста. Я бы сказал – уникальность. – В глазах барона блеснул первый признак перевоплощения в развратного негодяя. – Но ведь это лакомый кусочек, Руслан Романович! Тут так просто крепость не возьмёшь. Комплименты и лесть в этом случае категорически неприемлемы. Здесь нужен тихий штурм, соображаешь? Понимание, потакание всем глупостям. Да, да, конечно, Верочка, как распутны в наше время мужчины! Согласие во всём, и удача снова тебе улыбается. Ты чувствовал её запах?

Откровений Гайдарова о способах соблазнения женщин Руслан наслушался с юношества, причём начиналось всё с фантазий и нелогичных преувеличений. Но почему-то именно этот случай вызвал у графа немое возмущение. Степан ничего не заметил и, мечтательно закатив глаза, продолжал:

– Никакого парфюма. Ноль притворства. Только естественность. Какой аромат притягательнее сотен модных, разлитых по стеклянным флакончикам? Что способно свести с ума любого мужчину? – Он поднёс к лицу ладонь и с наслаждением вдохнул, словно бы она ещё сохраняла запах Вериной талии. – Аромат женщины! Это то, чего мне так не хватает… С моей-то паскудной аллергией. – И с чувством злостной конкуренции выпалил: – А всё-таки, я буду первым, Руслан Романович!

– Я отклоняю наш спор, Степан Аркадьевич, и связываться с этой женщиной категорически не рекомендую.

– Чего это?

– Сейчас всё узнаете.

В доме практически ничего не изменилось с момента единственного пребывания здесь Руслана. Только в гостиной некогда сервант с коллекцией посудных сервизов, хрустальных статуэток и свечей обратился в книжное хранилище. Граф пробежал глазами по корешкам книг и заметил, что все принадлежат одному-единственному писателю с необычным псевдонимом «Данталион».

В гостиной стоял белоснежный диван и два кресла напротив камина, закрытый рояль у широкой дверной арки и письменный стол у одного из окон с подвязанными шторами. Множество комнатных растений и распускающихся цветов было на камине, комоде и настенных полках, а весь потолок обтянут ветвистыми плющами, переплетающимися на огромной золотистой люстре. Быстро же Вера высадила столько новых цветов. Ведь за пять лет отсутствия домочадцев вряд ли кто-то ухаживал за старыми.

Больше всего притягивал внимание почётно висевший над камином портрет в золотой раме.

С большого холста самым проницательным взором на графа смотрел Несущий Свет. Всевышний. Незримый ветер теребил его чёрные волосы и широкополые одежды, а за спиной как будто бы и вправду плыли тяжёлые мрачные тучи. В его образе было нечто таинственное, завораживающее и что-то необъяснимое. В грозных синих глазах отражалось всё самое несовместимое – решительность и смирение, зло и добро, жестокость и милосердие, ненависть и любовь.

Мишель ушёл приводить себя в порядок после кровавой битвы, и Руслан наотрез отказался начинать разговор до тех пор, пока он не вернётся. Ожидание переполняло графа новыми приливами злости. Он был с ног до головы покрыт сухой грязью, разорванные гигантскими когтями рубашка и жилет пропитаны кровью от ноющих ран на груди.