Несущие Свет

Сказал и сам не поверил в эту ересь. Гайдаров невесело усмехнулся и покосился на Веру.

– Даже не думай!

– О-о! И чего это? – встрепенулся Степан.

Если честно, Руслан ещё не придумал, чего, и сам не понял, что вдруг дёрнуло его за язык. Он пытался придумать причины, найти у Веры множество недостатков, обернуть против неё её наивность, жертвенность, порыв помогать всем вокруг во вред себе. Но в итоге одарил Гайдарова плутовской улыбкой и примирительно вызывающе бросил:

– А не твоего поля ягода.

– Ой ли!

– Ты у нас простушек любишь, вот и люби на здоровье. – И посмотрел на Веру. – А эту крепость тебе не взять даже тихим штурмом.

– М-м-м, Руслан Романович, а взгляд-то какой, взгляд!

– Идите в баню, Степан Аркадьевич.

Граф закрыл глаза и ощутил на лице прохладу лёгкого ветерка и тепло солнечных лучей.

Но лежал он не долго. Скоро со своей обворожительной, одновременно скромной улыбкой, рядом с ним опустилась Вера и, стоило Руслану сесть, протянула ему руку с горсткой земляники.

Втроём со Степаном они сидели на покрывале, ели землянику, собранную в Верин батистовый платок с монограммой, и наслаждались летним днём. Мишель стоял над ними, пожёвывал ягоду и с хмурым видом обшаривал глазами окрестности, словно бы заступил в караул.

Назло ли, из старого спора или иных побуждений, Гайдаров перенял на себя всё внимание Веры, а Руслан с самым беспечным видом растянулся на покрывале и закрыл глаза, всё больше и больше чувствуя успокоение под её выразительный, приятный голос.

* * *

…Что могло смыть с мира все его краски и тени? Чему под силу истребить всё живое вокруг, оставив сиротливые деревья бесшумно покачивать на неощутимом ветру свои когтистые ветки?

Чем бы то ни было, мистицизмом, природным фактором или игрой уснувшего разума, всего несколько серых оттенков, чёрное солнце с плавными белыми контурами и абсолютная тишина, сравнимая разве что со звуком пространства погребального ящика, внушают непередаваемый ужас и отчаяние.

Стремительный полёт по бесцветным окрестностям.

Нужно найти хоть кого-то. Кто-то должен объяснить происходящее вокруг. Не мог же мир просто в один момент потерять свои краски и всех живых существ. Так не бывает!

Перемещение в пространстве, стремительное и неощутимое. Нет твёрдой поверхности, нет ног. Ничего вокруг и внутри нет. Мёртвая тишина.

Полёт в сторону леса, очень быстрый, молниеносный. Замедлить движение, чтобы избежать столкновения с елью, невозможно. Видно жёсткую кору, видно дерево изнутри, каждую его щепку, и вот, дерево позади, но за ним много других.

Вокруг лес.

Полёт сквозь множество деревьев, озирание по сторонам. Шеи нет, как и тела, поэтому приходится разворачивать полностью свой разум. Сделать это одним лёгким движением не получается. Скорость так неуловима, что начинает перекручивать волчком. Всё вокруг кружится, оставляя иллюзорные тянущиеся следы, и остаётся лишь ждать, когда замедлится это безумие.

Оказывается, кругом проносится множество таких же. Прозрачно-белые блики мелькают вразнобой, шныряют вправо и влево, вниз и вверх, кружатся в неподвластных движениях, но все держат путь в одном направлении. Почему-то хочется именно туда, вперёд, только через этот лес.

Они ищут то, что может им помочь, но никак не могут найти. Тогда в отчаянии они начинают звать.

Наконец-то гробовая тишина заполняется звуками – их собственными воплями, жалобными и протяжными. Они чувствуют, что вот-вот найдут, остаётся лишь ещё немного поискать и попросить помощи.

Мчатся навстречу своему спасению, горестно призывают, но никто не откликается. Страх и унылая безысходность вынуждают кричать всё истошнее, распахнув до предела рты, чтобы быть наконец услышанными. Нельзя упустить, нельзя не найти!

Деревья и кустарники проносятся мимо, перед взором то и дело мелькают их внутренности.

Спасение!

На чёрном квадрате виднеется аура спящего человека. Его силуэт колеблется голубоватым свечением и притягивает к себе спасительным лучиком. Рядом приминается под чьими-то ногами бледная трава, квадрат под спасителем образует множество складок. Он здесь не один.

Они разражаются в истошных воплях о помощи и мчатся прямо на него

* * *

Руслан распахнул глаза и выхватил из-под рубашки крест.

Бесцветное пустое измерение. Вспышка. Белое пространство. Чёрный вихрь. Сотни обретающих мужской облик духов сливаются в одну душу и уносятся по бесконечной спирали воронки.

Туман рассеялся, и перед глазами предстал багровый Гайдаров и бледная как смерть Вера. Округлившимися глазами они смотрели на Руслана сквозь крест, который он, сидя на покрывале, держал перед их лицами.

– Романыч? – шёпотом просипел Степан.

Руслан опустил согретый трясущимися руками камень.

По лбу ручьями струился пот, дыхание как после длительного бега от волчьей стаи. На секунду мир потерял свои очертания.

– Руслан… что с тобой?

Голос Веры переполнен ужасом не меньше, чем у стенающего отверженного. Она, казалась, вот-вот упадёт в обморок.

Не чувствуя своего тела, он встал. Ноги подкосились, но всё же удержали его. Убрал крест под рубашку и начал застёгивать пуговицы.