Несущий перемены

Ринди лежал не шевелясь, когда Палатон приблизился к его ложу. Врачи с любопытством взглянули в его сторону, а затем вернулись к своим графикам и приборам, потеряв интерес, как только узнали в пришедшем наследника. Палатон знал, что их беседа не будет записана, что приборы следят только за состоянием Риндалана. Палатону хотелось остаться наедине с Ринди, но это казалось невозможной задачей.

— Я не сплю, — пробормотал Ринди.

— Знаю, — ответил Палатон, садясь в кресло. — Если бы ты спал, я бы услышал храп.

— Об этом я уже знаю от твоего друга, так что незачем повторять еще раз, — изголовье кровати приподнялось, так что теперь Ринди мог смотреть в глаза Палатону.

— Рэнд по-прежнему приходит сюда?

— И очень часто. Кажется, люди живут недолго — он взрослеет на глазах. Он смотрит на меня так, как будто я знаю ответы на множество мучающих его вопросов.

— А ты и в самом деле их знаешь? — слегка поддразнил старика Палатон, наблюдая, как Ринди комкает в руках простыни.

— Придвинь кресло поближе. Может, я и вобью тебе в голову что-нибудь, если только дотянусь до нее, — Ринди слегка наклонился.

— Не откажусь, — ответил Палатон. — Потому и пришел.

— В самом деле? — Риндалан откашлялся. — Я мог бы и сам послушать тебя — ведь я давно нигде не бываю. По крайней мере, до завтрашнего утра, когда с меня обещали снять все эти провода и начать легкий курс терапии.

— Тебе разрешат ходить?

— К счастью, да. Но предупреждаю тебя — я больше не хочу отвечать на вопросы о том, кто пытался убить меня. Даже если бы я знал это, не ответил бы. Йорана меня достала, и я бы не хотел вновь отбиваться — на этот раз от тебя.

— Тогда я воздержусь от вопросов. Мне нужна твоя помощь против Йораны, — объяснил Палатон.

— Против Йораны? Мальчик мой, в битве между полами я никогда не одерживал верх даже в молодости, тем более сейчас.

— Нет, дело в другом, — Палатон взял Ринди за руку, чувствуя тепло от невысокой температуры, сухость кожи и распухшие старческие суставы. — Несколько дней назад уничтожили мой бывший Дом. Мне удалось поговорить с дедом, и он рассказал то, о чем я даже не догадывался.

Голубые глаза Ринди, до сих пор пристально смотревшие на собеседника, метнулись в сторону.

— Неужели он отправил тебя ко мне? — нехотя спросил он. Палатону стало ясно, что если бы дед ничего не рассказал, то эта обязанность легла бы на Ринди.

— Нет. Он имел смелость сам признаться во всем. Я пришел потому, что должен отправиться в Мерлон, выяснить, что случилось с Трезой и то, кто был моим отцом.

Рука Ринди сжалась.

— Если он из Огненного дома, он никогда в этом не признается.

— Если узнает, кто я, наверняка промолчит. Если я приеду с охраной, то лишусь всяких шансов. Я поеду один, и мне нужна помощь, чтобы убедить Йорану в необходимости такого поступка.

— Ты уже говорил с ней?

— Не могу. Пусть все это останется между нами, она по-прежнему будет работать для престола, на котором до сих пор находится Паншинеа. Не хочу, чтобы она оказалась в двусмысленном положении.

— Ты был бы удивлен, — перебил Ринди, — узнав о чувствах Йораны.

Палатон пропустил это замечание между ушей. Он рассказал Риндалану о видении, и Прелат прищурился.

— Кто, по-твоему, это мог быть?

— Самые сильные подозрения — на Земной дом. Они уже несколько раз покушались на меня, но после Двухдневной войны я решил, что все кончено. Есть шанс, что они хотят заставить меня действовать — так, чтобы я лишился поддержки.

— Мне казалось, что покушение в Сету было совершено на наследника престола, а не просто на тебя.

Палатон понял, что подразумевает Прелат.

Он покачал головой.

— Насколько мне известно, справедливо и то, и другое. Но когда мы спрятались в катакомбах храма, я нашел архив Дома.

Ринди присвистнул, а затем поморщился от боли в сломанном ребре.

— Так и знал, что его прячут в храме. Думаешь, при пожаре архив погиб?

— Сомневаюсь. После начала пожара нас уже не преследовали. Думаю, они занялись прежде всего эвакуацией. Но я видел доказательства: они искали потомков Огненного дома, где только могли, надеясь пополнить свои возможности новыми и неожиданными. Но когда эти возможности обернулись против них, они начали систематическое уничтожение. И хотя о том, что мой отец неизвестен знают немногие, должно быть, они что-то заподозрили, едва Паншинеа обратил на меня внимание.

— Есть и другой вариант, — возразил Ринди.

— Какой?

— Видение мог оставить сам твой отец, побуждая найти его.

Палатон отпустил руку Ринди. Это предположение ошеломило его. Он взвесил возможности и признал:

— Я никогда не думал об этом.