Несвятое семейство

Когда работа его закончилась, попытался Макс себя где-то еще найти. Но не задалось. Поздно идти в установщики кондиционеров или начинать карьеру автослесаря, когда тебе уже сорок. Потыркался туда, сюда – и вернулся, в конце концов, чтобы трудиться по профилю. Пригласили дилером в подпольное заведение. Да, конечно – риск. Зато зарплата стала даже больше.

Танечка, подруга молодых лет (а связи они не потеряли, продолжали, пусть раз в год, но видеться), правда, попеняла, зря он согласился. «Мало, что работаешь на мафию, еще ни КЗоТа, ни пенсии».

Но Макс лишь усмехался:

– Можно подумать, ты в своей школе много на старость накопишь.

– Но неужели тебе не надоело двадцать лет уже кряду картами по столу шлепать? – не сдавалась Татьяна.

– Каждый зарабатывает, как может, – отбивался Макс. – К тому же у нас теперь прогрессивная оплата. Чем больше клиент проиграл, тем выше премия. А я, ты помнишь, всегда «разводил» хорошо. Сейчас вообще совершенства достиг. – Подбоченился: – Один ворюга у меня за столом недавно сто зеленых штук просадил! Пять из них – мне. А если сам в казино клиента привожу – еще круче. Получаю десять процентов от его проигрыша.

– Рискуешь ты! – вздохнула Таня.

А он мимолетно взглянул в ее лицо женщины средних лет (потухшие глаза, четко проступившие носогубные складки), вспомнил молодую, веселую дилершу (какой она была когда-то) и подумал: лучше уже прожигать жизнь, как он, чем киснуть, как она.

…Звонила ему Таня теперь все реже и реже, Макс даже решил – боится с ним, соучастником криминального бизнеса, дело иметь.

И когда вдруг предложила ему давняя боевая подруга развести на хорошие бабки богатенького клиента, удивился чрезвычайно.

Только спросил:

– Кто он тебе?

– Я его даже не видела, – призналась Таня.

– Но зачем тогда?

– Попросили, – коротко отозвалась она.

Что ж! Макс по своим каналам выяснил, что кое-какая собственность в единоличном пользовании у парня имеется (это было для казино обязательным условием, чтобы начать работать против человека), и отказываться от предложения не стал.

* * *

Дима поставил будильник на шесть. В номере было холодно, за окнами – темно. Совсем осень, когда природное тепло уже ушло, а рукотворное, в батареи, еще не доставлялось. Для того чтобы вылезти из-под одеяла, потребовалось сделать над собой усилие. И еще одно – чтобы загнать себя под душ.

«Зачем мне только все это? – ворчал журналист на самого себя. – Встаю чуть свет, тащусь куда-то. Добро бы ради славы или денег. Или во имя любви. А тут? Свои рубли за гостиницу башляю, и совершенно неизвестно, получится в итоге материал или нет. А даже если текст удастся – кто и когда его напечатает?»

Раньше-то Дима самонадеянно утверждал, что не пишет «в стол» принципиально. Все, что выходило из-под его пера (кроме разве что стихов, что кропал он подростком), обязательно публиковалось. Но предательство главного редактора «Молодежных вестей» несколько поколебало его высокую самооценку. Один его материал не напечатали с ходу по соображениям политическим, вдруг и с новой статьей окажется что-то не так?!

Полуянов сам себе напоминал в тот момент старую рабочую лошадь, которая ходит, как заведенная, по кругу. Вращает, по привычке, жернова, вне зависимости от того, мелют ли эти жернова драгоценную пшеницу или крутятся вхолостую.

Впрочем, контрастный душ, попеременно горячий и ледяной, вернул репортеру жизненный тонус и радостное мировосприятие. Затем последовало бритье – ванную наполняли клубы пара, сквозь него в облупленном зеркале едва проступала физиономия, орудовать лезвием приходилось едва ли не на ощупь. Чтобы бриться в таких условиях, требовались сосредоточенность и твердая рука. Зато мозг сразу проснулся – после утренних процедур из ванной выходил уже совсем другой Дима, в ладу со своим телом, своим делом и своей жизнью, бодрый и готовый к приключениям.

На улице меж тем светало. Люди выходили из подъездов, спешили к остановкам маршруток, прогревали движки своих авто. Вот и наш герой, получалось, трудился нынче, как сказал поэт, со всеми сообща и заодно с правопорядком. Он уселся в свою «Тойоту», нажал на навигаторе блаженное слово «Домой», и когда голос механической девушки возвестил: «Маршрут построен», – порулил к выезду из города Малинова.

Спустя минут двадцать он уже выехал на трассу. Его поразило, какое количество машин с местными номерами спешат по направлению к Москве. Неужели все эти люди каждый день отправляются на заработки в столицу?! Белокаменная, словно гигантская, дышащая, живая машина затягивала в свою орбиту, засасывала в свои движущие части все больше и больше окрестных мотыльков.

На выезде из города Полуянов остановился на заправке. Он еще помнил времена, когда приходилось заправляться ворованным советским горючим из грязных бензовозов на обочине, и потому почитал современные сетевые колонки едва ли не чудом, чуть ли не самым существенным доказательством нашего расейского продвижения на пути к цивилизации.