Нет Адама в раю

Это правда, подумала она, я и в самом деле красива. Я могла бы найти себе мужчину, если бы захотела. Я могла бы выйти замуж, обзавестись чистым и уютным домом и никогда не возвращаться в Ливингстон. И тогда мне бы никогда не пришлось работать на фабрике.

На следующее утро Моника отнесла в спальню бабушки поднос с завтраком и терпеливо сидела, дожидаясь, пока Генриетта не выпьет первую чашечку кофе.

— Я не спала почти всю ночь. Grand-mere, — сказала наконец Моника. Я все обдумывала то, что ты мне вчера сказала.

— Ну и?.. — спросила старушка.

— Я поверила каждому твоему слову.

Генриетта посмотрела на свою внучку, кожа которой казалась свежей и атласной даже в ярких лучах утреннего солнца, и вдруг рассмеялась.

— Мы закатим вечеринку, — заявила она. — Да-да. Веселую шумную вечеринку, на которую я созову множество друзей. Так я отпраздную свое выздоровление, а заодно представлю всем мою замечательную внучку из Соединенных Штатов Америки. Ну и повеселимся же мы! Ведь с тех пор, как закончилась война, Монреаль так и кишит привлекательными молодыми людьми. Теперь беги вниз и приведи Селесту. Мы должны начать готовиться. И скажи Бланш, чтобы Норман поднялся ко мне, как только придет. Поспеши, дитя мое. Не мешкай.

Но, едва Моника подбежала к двери, Генриетта остановила ее.

— Подожди, — сказала она. — Прежде, чем мы устроим этот праздник, тебе предстоит кое-чему научиться. Причем обучать тебя буду я сама.

— Чему? — спросила Моника.

— Например, как увлечь мужчину и сделать так, чтобы он сходил с ума по тебе, — ответила Генриетта; ее звонкий смех еще долго звучал в ушах Моники.

Моника Монтамбо и не могла мечтать о такой вечеринке и о платье, которое ей досталось. Сам портной Генриетты лично скроил это платье. Оно было сшито из белоснежного шелка, украшено розочками и приоткрывало плечи.

— Господи, просто потрясающе! — воскликнула Генриетта, когда Моника его примерила. — У тебя точно такая же кожа, как у твоей матери.

Все комнаты на первом этаже были украшены цветами, вазочки ломились от сладкого печенья, а в хрустальных бокалах искрилось вино. Стол был уставлен такими изысканными лакомствами, о существовании которых Моника даже не подозревала, а в углу три музыканта исполняли на скрипках танцевальные мелодии. Еще там был пианист и ударник, и даже человек, который играл на аккордеоне.

Анри Перрон, адвокат Генриетты, нагнулся к ней и зашептал на ухо:

— Вы просто сошли с ума, милая Генриетта, — сказал он. — Вы же не можете позволить себе подобное расточительство. Вы пойдете по миру.

— Вы правы, Анри, — вздохнула Генриетта. — Но вы же знаете — я всю жизнь рисковала. И это моя последняя и самая важная игра. Если моя ставка себя не оправдает, мне отсюда одна дорога — прямиком в богодельню.

— Вы не только азартная, но и еще одна из самых расчетливых женщин, которых я только знал. Вы же вовсе не настолько близки к банкротству, как пытаетесь уверить в том эту девушку, и мы с вами оба это знаем. Верно? Cкажите мне правду, Генриетта. Ведь вы затеяли всю эту историю с вечеринкой для того, чтобы выдать девушку замуж за человека, который сможет заботиться о вас обеих, не так ли? У вас остались кое-какие сбережения, но вам бы не хотелось с ними расстаться. Я прав?

— Как всегда, вы попали в самую точку, Анри.

— А девушка знает об этом?

— Ну, конечно, — заверила Генриетта. — Я азартная и расчетливая, но вовсе не обманщица.

— Если это не в ваших интересах, — добавил Анри Перрон.

— Ах, Анри, вы столь же невозможны, как в молодости.

— Возможно, но ведь я вас знаю уже целую вечность, — улыбнулся Анри. — Послушайте, а кто этот красивый молодой человек, с которым разговаривает Моника?

— Как вы ловко меняете тему, — усмехнулась Генриетта. Потом, бросив взгляд через комнату, ответила: — Это Арман Бержерон. Он служил в армии с одним из моих шербрукских кузенов. Он и впрямь красавчик, верно?

Анри Перрон расхохотался.

— Думаю, что вам уже давно известно об этом Бержероне все до мелочей, — сказал он. — Включая вес, рост и даже количество денег в кармане в данную минуту.

Генриетта продолжала следить за Моникой и Арманом Бержероном. Моника звонко рассмеялась в ответ на какую-то шутку молодого человека, а ее обычно бледное лицо раскраснелось. Господи, до чего она сейчас хороша, подумала старушка. Мои уроки явно пошли ей на пользу.

— Запомни, Моника, — учила она. — Привлечь мужчину вовсе не сложно. Нужно только вскружить ему голову. Но для этого недостаточно быть только красивой, потому что большинство мужчин предпочитает лечь в постель с теплой и приветливой личностью, а не просто со смазливенькой мордашкой. Ты должна улыбаться и уметь прикинуться перед последним дурачком, что он самый замечательный человек на всем белом свете.

— А потом, когда я уже вскружу ему голову? — cпросила Моника.

Генриетта пообещала рассказать об этом после вечеринки.

— Арман Бержерон — сын фермера из Санта-Терезы, — ответила Генриетта Анри Перрону. — Его отец владеет огромными земельными угодьями, которые после его смерти отойдут сыновьям. А мальчик, пока служил в армии, освоил профессию пекаря.