Нет - это да

— Лили… ты ведь понимаешь, что Кьяна уже может не быть в живых? — мягко дотронулся до ее руки брат. — Подумай.

— Раиль!

— Понял. Нас кормить будут? Мы с дороги, усталые и голодные. И няньку найди. Шесса выспаться должна. Боги, Лили! Я из-за твоей тупости потащил через море только что родившую жену! Не стыдно?

— Я тебя не звала.

— И плохо. Надо было звать. Ох Лили, когда же ты повзрослеешь?

— Лет через двадцать, — кисло сморщилась Лилиана. — А может и нет. Твои комнаты по-прежнему твои. Я прикажу колыбельку найти. Ужин туда? Шесса, хочешь чего-то особенного?

Шесса — кормящая мама. О Шессе нужно заботиться. Раиль перебьется.

— Рис и маринованную рыбу, — с восторгом выдохнула золовка. — Сто лет не ела привычной еды. И водоросли, Лили.

— Ты уверена? — у Раиля явно сомнения.

— Конечно!

Мужчина забрал у жены насытившуюся дочь и пожал плечами. Шессе виднее.

Скажи Раилю лет двенадцать назад, что он будет любить своих детей — по-настоящему любить, испытывая к ним нежность и трепетную гордость — он бы рассмеялся. Мальчишек он любил по-другому, они казались ему проще, понятнее. А девочка, да еще долгожданная, была для него чем-то невероятным. Он старался как можно больше брать ее на руки, испытывая к тому же некоторый стыд перед Шессой. Он все же принимал у нее роды; она, наконец, доверилась ему настолько, чтобы не вызывать тестя из Степи. Раиль мужественно тренировался на чужих роженицах, поэтому, принимая дочь, был спокоен и уверен в себе. Однако как врач он осознавал все риски, которым он подверг жену. Она ведь не хотела больше детей и согласилась только потому, что он настоял. Ну как настоял — просто в один день отобрал у нее пилюли, а потом увез к морю, в знаменитые Валессийские купальни, где позволил себе и ей расслабиться. Обратно в столицу она вернулась уже беременной.

Поэтому судить Лилиану он не мог, даже узнав, что сестра специально ездила в Степь, где выпросила у отца зелье для практически гарантированной беременности. Если уж отец ей его дал, значит, счел риск умеренным. А может, просто понял, что Лили не переспорить. Раиль на миг даже пожалел, что сам не додумался до такого хода, а потом вспомнил, какое прекрасное время было там, на море, и успокоился. Все сложилось, как он хотел.

А Кьян Ли вернулся через пару дней после приезда Раиля. Целый, только немного бледный и худой. Он даже не кричал на Лили, когда узнал, что она беременна. Только испустил тяжкий вздох и заставил Раиля поклясться, что он не уедет, пока тьян-цинь не подарит жизнь четвертому сыну.

— Я тебя умоляю, Таймэн, родите уже Лилиане внучку, — нервно попросил он своего первенца. — Я очень люблю детей, но видят боги, хватит!

— Я работаю над этим, — весело сказал Тай. — Правда.

— В это я верю, — кивнул Кьян Ли. — Монахи рассказывали… Про тебя теперь легенды ходят в Янгуне. Настоятельно рекомендую Мэй туда больше не привозить… ну хоть пару лет. Хотя вряд ли они забудут.

--

Таймэн лукавил: детей он пока не хотел. У него было много других интересов. И в своих новых покоях он задает жене совсем другие вопросы.

— Помнишь, что ты обещала мне? Про наказание? — глаза у Таймэна сверкают предвкушением.

Мэй щурится и кивает. Она помнит и удивляется его терпению. Как только этот озабоченный мальчишка не стребовал долг раньше?

— И что ты выберешь? — с любопытством спрашивает она. — Верёвки? Целую ночь?

— Нет, — Таймэн открывает книгу, листает ее, хмурясь, и, наконец, указывает на лист:

— Это.

Мэй читает и вся покрывается красными пятнами.

— Тай! Это… это… я не могу!

— Почему?

— Я… нууу…

— Боишься? Стесняешься? Брезгуешь? Что ты не можешь?

Мэй еще больше краснеет и заламывает руки, жалобно глядя на него.

— Ты очень этого хочешь?

— Очень, — выдыхает Тай. — Но заставлять не буду. Только если ты сама… добровольно.

— Я попробую. Но ты должен говорить мне, что делать.

— Нет. Сама. Я хочу, чтобы ты все делала сама.

— Ты скотина, Ли Таймэн Оберлинг.

— Да, — соглашается Тай. — Твоя любимая развратная скотина.

Мэй потерянно вздыхает, а потом вспоминает, что во Франкии подобными делами никого не удивишь. Она несколько раз видела, как женщины делали это… нисколько не смущаясь. И им явно это нравилось. Если Тай этого хочет… Она опустила глаза и не смогла сдержать улыбки. Тонкие шёлковые штаны топорщились. Потянула их вниз, выпуская нахально восставший орган.

— Прямо сейчас? — хрипло спросил Тай, опираясь руками на стол. Его начало трясти от волнения, как только Мэй дотронулась до него.

— Разве ты не хочешь? — она опускается на колени и смотрит на него снизу вверх невинными глазами.

— А сама как думаешь?

Вместо ответа Мэй робко, почти целомудренно прикоснулась к потемневшей головке губами. Тай вцепился пальцами в стол, стискивая зубы. Несмотря на то, что Мэй была его женой, и он мог в любой момент воспользоваться (и пользовался) своим правом на ее тело, он все еще ощущал себя рядом с ней похотливым подростком. Воспламенялся и терял голову мгновенно. Это его и бесило, и радовало одновременно. Ему всегда нравился секс, но никогда он не был так от него зависим.