Читаем Нет и не будет. Тексты полностью

Перекладывать чтобы вовсе пропало, не умея ни позабыть, ни запомнить, так, чтобы смежишь глаза – и вот замечаешь, тень, и следом – как из кулисы, из прикрытой двери – никак не убедиться вполне, – есть ли, нету ли, ждать ли, или уйти.

***

Я здесь, я вижу облака,

как отражение в воде,

и солнца цепкая рука

бросает тень за спину мне

***

Багряно-огненные

прочертят на веках изнутри

протоки

occasumsolis и ortussolis,

заставят видеть кровь

внутри живого

естества

***

Волшебство

полёта – руками поводя, опору

теряешь долу опустив глаза,

и волосы – как волосы в воде,

и смятым бубенцом вокруг подол —

не утаить

Яд вялый, – всё обман, —

придержит на бегу любого

Раскрой и посмотри,

латынь искупит простоту вопроса

Быть узником предметов и ключей,

не смея двери открывать скорей,

чем позовут

Не верь, чужому почерку,

не верь руке своей

***

Вся эта невозможность знать или верить.

***

Газ дымчатый, летучий флегистон

сквозь толщу вод

покажется грудным дыханьем

в мороз. Неведомо чьим глазом ты глядишь

в густое небо цвета тёмной ночи

когда и Солнце и Луна вдвоём

пересекают неба окоём

в священных л'oдьях.

***

Смеркается и стукоток в груди…

***

Не можно вспомнить,

он в сторону свернул

и удалялся прочь

задолго до того,

когда глаза

открылись и моргнули

впервые.

Нечего сказать, —

а память давних общих дней

хранит кошмар крадущегося

к тёплой крови зверя,

не ведающего

сердечного тепла, иного,

чем тепло нагретой крови.

Опустошай карманы

Опустошай карманы – бывает, что позабудешь, —

а там – как дорожкой из крошек, —

неосторожно взойдёшь в роковые

комнаты, – всё там, как было тогда,

те же самые шторы.

Не нужно, не оставляй ни кончика нитки, ни зёрнышка,

память было обложишь мягким тряпьём,

оставишь,

далёко уйдёшь,

не замечая, что делаешь круг.

Тысячепалый ветер

Не выходить ни завтра, ни сейчас,

смотреть из окон, непогоды ждать

во совершение неслыханных чудес, —

вдруг услыхать на кухне

часы. Ледяною саранчой,

касается щеки, – как бы во сне, —

сменивший направление

на долю румба в волос толщиной,

с той стороны, где близорука я

тысячепалый ветер.

***

Под штукатуркою, закрашенная дверь, —

идёт периметр струпьями, – бежать? —

на что решиться? —

***

Взгляд извне переменяет сны спящего.

***

Читаешь, при этом, то или иное слово —

неверно, подозревая подмену.

Иные подмены – есть откровения,

иные – наши тревоги.

На одну сцену из Макбета

*

На тщательно расправленной копирке

вальсировать, под нею воздух —

небесным звёздам твердь, да птицам,

в то время, как уже идут,

идут,

всё ближе

**

Именами

домашними друг друга окликать,

в то время как,

уже идут

***

Не будешь жив – к чему

с утра одеться тщательно,

гадать о том, куда ведёт природа

твоей души, – не вымочить бы ног? —

всё это ни к чему —

идут уже,

всё ближе

****

Хватать холодный воздух ртом,

и раскраснеться, и стянуть с волос

из жемчуга речного сетку,

словом – жить,

в то время,

как

*****

Слыхали – чтобы завлечь в беду,

беднягу обречённого займут

беседою, распросят,

и многим «почему»

дадут дорогу в обе стороны,

как будто бы ему

назавтра уезжать,

и потому,

не в письмах съединиться с ним, —

сейчас, на берегу, —

как будто встреча

назначена,

как всякий оборот,

которым люди разлучены,

Фортуны колесо —

другим – исправит,

вернёт назад обоих,

к другу дружк'a – но это

ложь и ложь

******

И сам себе проснувшись утром лжёшь,

а солнце больше не взойдёт на небо

румяное, как юный маков цвет, —

совсем

не жухлый цвет

на воздухе

подсохшей

крови.

Со взглядом взгляд

В окно влетает птица, и сердце остановится в груди, когда со взглядом взгляд перекрестится – круглы глаза, которых не умеет отвести пернатый простодушный душелов, сам в клеточке из пальцев одной руки уместится, присевши на ладонь.

***

Питомица доверчивых светил, сошедшихся, соприкасаяся плечами, над колыбелью, – полый небосвод за спинами их кл'oнится вперёд, и рушится, и остаётся невредим, дрейфуют в нём большие города и стаи саранчи, ветрила лишены опоры, ни загадать, не заказать в дороге обеда и жилья заранее, – сближенья случай, составил некую фигуру танца, – без умышления умышленность, – в другие из которой не перейти.

***

С края стола столкнув стакан, – как подхватить его, и как не помешать ему разбиться? Пьёшь, залучаем в тесный ход, спасён и обездолен разом. Кровь под кожей движется, а с нею – приговор, – дойдёт до сердца и сомкнутся створы, – не медли составляя гороскоп.

Паж

Паж дожидается. Он, —

либо она, – выйдет

в конце концов, —

отирая рот,

впрочем,

следов не скрыть, —

и поделом, —

как это скучно —

либертинаж. Обет

неразрешимый, —

отдаваться взгляду, —

со стороны.

Переминаться

с пятки на носок

то на часы

посматривать,

отбросить сигарету,

то прикурить опять, —

впервой

тропинку проложить

в снегу. А где-то птицы

прониз'aют снегопад,

он дали скрал, и прибирает,

утягивая круг,

через дорогу улицу, а вскоре

не станет видно

пальцев вытянутых рук. Извод,

уловленный и заточённый,

признание? согласие? —

не покидая сна, кружить вокруг, —

ни слова, ни кивка, —

и в шею его поцеловать —

равно подкинуть фото,

которое

снят'o через окно.

А где-то

генварь открыл ворота октябрю,

и только травы сдерживают то,

что так бежит друг друга, —

Перейти на страницу:

Похожие книги

Волшебный дневник
Волшебный дневник

Шестнадцатилетняя Тамара Гудвин, единственная дочь обеспеченных родителей, не знает ни в чем отказа и ни на минуту не задумывается о будущем.Но трагическое событие, самоубийство отца, утратившего все семейное состояние, включая роскошный дом в Дублине, и потому решившегося на столь крайнюю меру, вынуждает девушку вместе с заболевшей от горя матерью покинуть город и переехать в деревню к родственникам.Лишившись друзей и любимых занятий, Тамара скучает в глуши, не зная, чем себя занять.Но появление в деревне передвижной библиотеки и знакомство с ее хозяином, подарившим девушке обладающую волшебными свойствами книгу, помогает ей не только повзрослеть, но и обрести иные жизненные ценности.

Ольга Геттман , Сесилия Ахерн

Любовно-фантастические романы / Cтихи, поэзия / Романы / Стихи и поэзия / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы
Шлюзы
Шлюзы

Ксения Буржская открывает «шлюзы» чувств и тем.Любовь, одиночество, свобода и не свобода, страх перед будущим, неуверенность в прошлом. И поверх всего этого – огромная сила человеческой личности, которая растет и меняется с каждым новым словом, с каждым звуком. «Шлюзы» – это больше, чем поэзия. Это книга состояний и предчувствий.«Перед нами – первая книга стихов писательницы, чья проза уже известна читателю и любима им. Обычно стихи идут вначале. Тут они писались почти двадцать лет, до прозы и параллельно с ней, но лишь сейчас издаются отдельным изданием. И, читая их, думаешь о том, в какую «нишу» современной поэзии поместить их, – и не находишь. Это исповедальные стихи, стихи о человеческих чувствах, например, о любви? И да, и нет. Потому что Буржская умеет говорить об этих чувствах трезво и прямо, без украшений и условных приемов, свойственных такого рода поэзии, и, как правило, без пребывающих всегда наготове общих просодических ходов. Но она умеет говорить не только о частном, трепетном, неуловимом, но и об общем, большом и страшном (но по-разному переживаемом каждым сознанием). Сейчас это умение особенно важно». – Валерий Шубинский, поэт, литературный критик, историк литературы«Ксения Буржская – интересный автор наших новейших времён. Совершенно раскрепощённый. Со своей лексикой, музыкой и историей. Чувствующий и разумный. И все же сомневающийся. Что особенно дорого мне». – Вероника Долина, поэтесса, певица «Если смотреть на поэта много лет (или читать эту книгу), увидишь, как один человек растёт, любит, взрослеет, рожает дочь, эмигрирует, делает карьеру, теряет отца, возвращается и пока остаётся (и здесь, и собой), – и пишет об этом. Всё это пройдёт (и мы тоже пройдём), а эти стихи останутся». – Радмила Хакова, писательница, журналистка

Ксения Буржская

Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия