Нет худа без добра

Подружки находились у матроса везде, где буксиру доводилось бросать якорь. Умудренные жизненным опытом мужчины, снисходительно относились к «шалостям» ловеласа. Они искренне полагали, что каждый сам вправе решать, как и с кем ему жить. Если Генке нравится такой образ жизни, нравится менять женщин, тем более, они сами это позволяют, почему бы нет.

Четвертым в команду взяли Ивана Большова вместо сбежавшего накануне Лешки. Парнишка пришелся ко двору. Несмотря на молодость, юнга многое что умел, сказалась крестьянская закваска. Все порученные задания выполнял тщательно и вдумчиво, к инвентарю и материальным ценностям относился бережливо. Инструмент содержал в чистоте, поддерживал порядок.

В обязанности юнге вменялась простая, обыденная работа. Проще сказать, мальчишка всегда и у всех был на подхвате, начиная с капитана и кончая матросом, каждый имел полное право командовать им. Ванюшка не роптал на мужиков, от работы не отлынивал, при случае и сам помощь предлагал. На посылках чаще всего находился у капитана. На стоянках бегал с какими-то бумагами, на словах передавал информацию от Семеныча, помогал Генке доставать еду.

Когда просили подсобить в погрузке или разгрузке баржи, не отказывался, подставлял свою спину под мешки, тем более, за это платили отдельно. С особым удовольствием помогал Матвею в механическом отделении. К машинам парень испытывал особую страсть и потому восхищался механиком, умеющим так блистательно совладать с ними.

Матвей, в свою очередь, оказывал негласное покровительство сообразительному, работящему юнге. Он замечал, как буквально на лету, паренек учится премудростям профессии, как быстро усваивает объяснения наставника. Ему нравилась в Иване та самая крестьянская жилка, что отличает мужиков от сохи от городских соплеменников.

Сам Матвей прикипел душой к деревне, хоть и работал на реке, но земли не чурался. Предъявлял свои права на помощь со стороны юнги и матрос Генка. На камбузе всегда находилась работа. Иван чистил картошку, драил палубу и гальюн. Вообщем, без всяких отговорок выполнял требования команды, чем заслужил уважение. Генка, пользуясь непосредственностью и доверчивостью, частенько разыгрывал паренька. Делал это беззлобно, больше для настроения. Юнга не обижался. Вот так жила команда буксира.

За навигацию все умудрялись неплохо заработать. Когда в погрузке-разгрузке поучаствуют своими спинами, мешки да бочки потаскают, когда сторонних людишек привлекут и свой процент получат, когда «левочка» прихватят, когда неожиданные пассажиры подвернутся. Словом, жили, как могли, вертелись. В перерывах между навигациями, Иван приспособился подрабатывать разовыми заработками. Опять же, приученный с детства к труду, дрова колол, снег чистил, истопником нанимался, подледной рыбалкой промышлял. А как лед на Волге сходил, опять на родной буксир возвращался.

Так и тянулась бы холостяцкая жизнь Ивана, не познакомься он случайно у колонки с девушкой. Та набрала воды в ведро, да поскользнулась на наледи. Упала, воду на себя вылила. Пожалел парень бедолагу. Поднял, помог с ведром управиться, до дому проводил. Завязалась, как оно водится, сначала дружба. Случилось это сразу после Рождества в одна тысяча девятьсот двадцать четвертом году. Будущему жениху исполнилось тогда восемнадцать лет. Девушка оказалась двумя годами старше, хоть выглядела совсем подростком. Зацепила за душу Ивана печальная история новой знакомой.

Надежда, как Иван, оказалась тоже деревенской. В Гражданскую войну у нее погибла вся семья. Времена были смутные, жестокие. Белые убивали красных, красные белых. То одни деревню займут, то другие. Только у околицы всадники появятся, деревенские по домам прячутся. Каждая власть дознавалась у сельчан, кто врагам сочувствует.

Вот и нашлись «доброжелатели», указали на родителей Нади, что, мол, они красным продовольствие добровольно давали, а теперь у себя в доме раненых прячут. Белогвардейцы дом обыскали, никого не нашли. Дальше разбираться не стали, всю семью из пулемета на площади, на глазах у всего села положили. Кому невинные старики и ребятишки дорогу перешли?

Надежду случай уберег. Девочка в это самое время ухаживала за больной бабушкой в соседней деревне. Как ни старалась, не спасла старушку. Та умерла прямо у внучки на руках. А тут другое, еще большее горе, семью расстреляли. Похоронила девушка родных людей, забила в доме окна и двери и пошла в город. Оставаться в пустом доме не было сил.

Сначала хотела себя жизни лишить, да люди вовремя остановили. Пошла дальше от тяжелых воспоминаний. В Самаре устроилась на ткацкую фабрику. Зарплату платят, койку в общежитии дали. Сутки напролет среди людей. Конечно, душа по близким, убитым болит, от переживаний сердце разрывается, но жить дальше надо. Не зря, видно, судьба ей жизнь сохранила. Значит, как бы не саднила еще совсем свежая рана, жить нужно за всех, за отца и мать, за братьев и сестер.