Нет кузнечика в траве

– Страшно открывать лишние дверцы, понимаешь? – горячо заговорил Петр. – Там ведь ни хрена не сад! Не розы, не карточная колода… Там, блин, черные дыры! Я бы все вынес. Все! Но – другой-то, другой человек, внутри которого эта дрянь! Он-то – вынесет? А если нет? Ты туда сунулся, хотел как лучше, а у него там кишки, грязь, гной, все в кровище… Я же не врач, не исповедник… не психолог, в конце концов! Если бы Оля захотела, она бы рассказала. Кто я, блин, такой, чтобы лезть? Я бы все для нее!.. – Он сжал кулаки. – Но вдруг будет хуже? Вдруг больнее? Это ведь не отмотаешь назад, как пленку, не залепишь пластырем.

Он хотел добавить, что пытался ее беречь, потому что никогда прежде ни в ком не встречал такого сочетания уязвимости и ярости, которое, кажется, испепеляло ее изнутри. Но не стал.

Илюшин молчал, постукивая пальцами по спинке стула. Второй сыщик стоял, прислонившись к стене. По непроницаемому взгляду темных глаз ничего нельзя было понять.

– Когда вы узнали про Синекольского? – спросил наконец Макар.

Из Гаврилова как будто выпустили воздух.

– Случайно увидел адресата у нее в почте, – бесцветным голосом сказал он. – Это человек из ее прошлого, Оля однажды случайно обмолвилась. Они вместе ходили в школу… и черт знает что еще делали! Я без понятия!

Этому Синекольскому, будь он проклят, был доступ туда, куда сам Гаврилов боялся даже заглядывать. Он знал о его жене то, что ему не было известно.

– Ольга что-нибудь говорила о нем? О его письмах?

Петр покачал головой.

– Я заподозрил неладное… Выяснил, что он здесь рядом… И тогда подумал, что… что…

– …что она приехала сюда не ради свадьбы, и не ради Греции, а ради своего приятеля? – спросил Илюшин.

Гаврилов молчал. Эта мысль пришла ему в голову уже после Ольгиного исчезновения. Сначала он лишь следил за парнем, но это оказалось совершенно бессмысленно. Тот ходил на море, жрал в ресторанах, вечером заваливался на убогие греческие дискотеки. Чего Петр хотел добиться своей нелепой слежкой, зачем он несколько дней подряд врал жене о причине своих отъездов в Неа Калликратию – этого Гаврилов не мог бы объяснить даже самому себе. Ему становилось спокойнее, пока он держал эту сволочь Синекольского в поле зрения, – вот в чем было дело. Как будто тот оставался в его власти.

– Она убежала к нему, – наконец сказал он. – Устала от меня. Он ее знает, они вместе выросли. А я чужой. Я не сразу понял… Но Ольга с ним, она жива, я это чувствую. Поэтому вы нужны мне. Вы умеете искать пропавших людей. Я хочу, чтобы вы нашли ее и вернули. Хотя бы на час. Только поговорить! Вы сможете убедить ее. Я не смогу.

– Чувак, ты не по адресу, – пробасил Сергей. – Найми местных спецов, они тебе отыщут ее в два счета…

– Я нанял четверых, – перебил Гаврилов. – Никакого результата. Они уверяют, что у Синекольского ее нет…

– Что значит четверых? Вокруг рыщут частные детективы?

Гаврилов отмахнулся:

– Что им здесь делать… Они следят за этим уродом.

– Синекольский меняет партнеров каждую неделю, – сказал Илюшин. – Сейчас живет с молодым греческим красавцем. Наши коллеги вам об этом сообщили?

– Это для отвода глаз!

– У него нет вашей жены.

– Я мог бы попросить у нее прощения… – бормотал Гаврилов. – Объяснить… убедить… Господи, она даже камеру не взяла с собой! Бедная моя девочка…

Сергей вопросительно посмотрел на Илюшина. Свихнулся мужик?

– Рубашку снимите, – попросил Макар.

– Что?

– Рубашку. Пожалуйста.

Диковато посмотрев на него, Петр стал расстегивать пуговицы. Но еще до того, как он высвободил руки из рукавов, Илюшин увидел все, что хотел. В правом подреберье у Гаврилова синела гематома, вторая отливала застарелой желтизной на плече. Плечи были покрыты синяками.

– Мне нужно посоветоваться с напарником, – сказал Макар.

В коридоре он рассеянно улыбнулся пробегавшей мимо горничной, и та вспыхнула как маков цвет.

– Притуши обаяние, – посоветовал Сергей. – Слушай, насчет драк-то он, похоже, не врет. Что будем делать?

Макар потер лоб.

– Для начала поговорим с Синекольским. Я очень надеюсь…

Он замолчал.

– На что? – спросил Бабкин, устав ждать.

– На то, что именно он брал в аренду черный джип.

2

– Ну, наконец-то! Заждался уже вас, упырей, – сказал Дмитрий Синекольский, открыв дверь и увидев двоих сыщиков. – А что ж Белка не явилась? Побрезговала?

«Вот мы и влипли», – подумал Илюшин.

Они уже знали от менеджера «Марины», что ни у кого из постояльцев не было замечено черного джипа. Сергей Бабкин терпеливо обошел четыре прокатных салона: два из них предлагали искомое, но и в том, и в другом автомобили были взяты еще две недели назад. За небольшую мзду им показали фамилии арендаторов. Немец и англичанин. Сергей, конечно, переписал их, но он был уверен, что это ложный след.

Дмитрий стоял в дверях номера в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер: ноги широко расставлены, руки разведены в стороны – пародия на витрувианского человека. Был он невысокий, тощий, кривой как ятаган, с саркастичным желчным лицом, заросшим трехдневной щетиной.