Читаем Нет прощения (СИ) полностью

Сердце заколотилось в груди, словно ему дали пинка. На миг мне вдруг кажется, что снег как-то неправильно лежит там, вдали, возле дороги, ведущей в Хогсмид. Присматриваюсь и уже вроде и не вижу ничего странного, только сердце не перестает выбивать тревожный ритм о ребра. И я, словно наяву, слышу крик Гарри, зовущего меня. Оглядываюсь по сторонам - все уже давно зашли в замок, один я все еще стою на ступенях и никак не могу успокоиться. Делаю полсотни шагов в сторону дороги на Хогсмид и наконец понимаю, что привлекло мое внимание - чуть приблизившись и изменив угол обзора, я теперь отчетливо вижу странный сугроб в виде кольца довольно большого диаметра. Его уже немного присыпало свежим снегом и размело вчерашним ветром, но, если присмотреться, то можно увидеть четкие очертания правильной окружности. Спускаюсь вниз по дороге, чтобы рассмотреть поближе странный феномен, но так ничего конкретного, кроме необычности, не нахожу. Если это было сделано магией, то, скорее всего, пару дней назад, потому что магический след абсолютно не чувствуется. Пару дней… Гарри, это твоя работа? Да? Ты играл в повелителя стихий, чтобы успокоиться после моих слов? Неужели думал, что я не узнаю о твоих интрижках? А может… Мне неприятно от предположения, что я беспричинно обидел Гарри. Но врать себе я не привык. Сейчас, когда мои эмоции, вызванные всеми теми разговорами и шепотками о Поттере, поулеглись, я готов принять, как версию, что обманулся. Но дыма без огня не бывает. Откуда им знать, что Гарри не умеет сдерживаться и всегда стонет во время секса, что он очень отзывчивый и никогда не стесняется, выпрашивая ласку, что он… Я закрываю глаза и как наяву вижу - щеки Гарри, как всегда, раскраснелись, в глазах пляшут зеленые искорки, он бесстыже раздвигает ноги, приглашая взять его… Такой сладкий, такой искренний, такой… мой. Открываю глаза и задыхаюсь от воспоминаний - неужели я оттолкнул его из-за своего дурного ревнивого характера? Глубоко вдыхаю морозный воздух, еще раз смотрю на странный сугроб, который вблизи не выглядит ни чуточки необычным, и возвращаюсь в замок.

Еще утром я показал карту Минерве, и она немного успокоилась, но от своего решения предупредить Кингсли не отказалась. Я присутствую на ее встрече с Шеклболтом, который не проигнорировал ее просьбу о срочной встрече. Рассказываю о результатах обхода школы, даже упоминаю о странном сугробе.

- Северус, ведь зелье поиска, - Кингсли указывает на карту, которая так и осталась у Минервы, - не говорит о том, что Гарри находится именно в Хогвартсе. Так ведь?

- Конечно, - соглашаюсь я с очевидным и пристально смотрю на него, ожидая, что он хочет предложить.

- Я пошлю надежного человека к Аберфорту, пусть расспросит местных жителей - может, Гарри у кого-нибудь из них остановился? - Кингсли и сам не особо верит в результативность такого опроса, но с чего-то все равно нужно начинать.

- Сова его нашла бы тогда, - озвучивает Минерва наши с Кингсли сомнения. - Может, Гарри, действительно, в Выручай-комнате? Тогда все совпадает - и подсказка карты, и поведение совы…

- Только его привычное поведение сюда не вписывается, - угрюмо говорю я, уже понимая, что мне не избавиться от чувства тревоги, разрастающейся в моем сердце.

- Ты прав, Гарри не стал бы так долго… Второй день - это на него не похоже, - губы Минервы скорбно поджимаются, и она становится похожей на древнюю-предревнюю старуху.

- Держите меня в курсе, если что-то выясните, - говорит на прощание Кингсли и исчезает в камине, отправляясь раздавать поручения. Он не умеет бездействовать. Я это прекрасно знаю и именно за это качество ценю его.

Этот день так и не приносит новых сведений. Даже еще одна сова с запиской для Поттера, помеченная следящими чарами, ничем не смогла помочь, чтобы уточнить его местонахождение. Прежде, чем вернуться и принести письмо назад, она слетала в Хогсмид и покружила над Хогвартсом - то есть искала Гарри там, где он бывал в последнее время.

***

Вечером долго не могу уснуть - какой сон, если Гарри неизвестно куда пропал? Я уже не в состоянии отмахиваться от самого вероятного объяснения отсутствия Поттера - он снова попал в переделку. Хорошо бы верить, что в не очень опасную. Но с ним такого не бывает - уж коли вляпывается, так только по-серьезному, если не с василиском, так с Темным Лордом. Чтобы не сидеть на месте, поднимаюсь на Астрономическую башню. Здесь предпочитают назначать свидания влюбленные студенты, а вот мы с Гарри сюда никогда не приходили вместе в этом году. Слишком уж тяжелые воспоминания одолевают нас здесь, и кажется, что тень Дамблдора притаилась где-то среди каменных уступов башни.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство