Читаем Нет прощения (СИ) полностью

- Мистер Нотт говорил, где в Хогсмиде он удерживает Поттера?

- Я… я… - действие зелья заканчивается, и Драко наконец осознает, о чем он рассказал. - Северус, я люблю тебя, ты же понимаешь? - начинает он скулить вместо ответа.

- Что Тео еще рассказывал тебе? - Люциус, знающий, на что я способен, все еще держит меня за руку, и только поэтому я еще не трясу Драко и не проклинаю его чем-нибудь болезненным.

- Сказал, что Поттер теперь в его власти. Северус, ты же не бросишь меня? Я не виноват в том, что сделал Тео. Северус… - мне противно смотреть на его слезы и сопли, которые он совсем невоспитанно утирает прямо рукавом мантии.

- Отпусти, - дергаю руку, но Люциус, опасаясь за сына, не спешит давать мне свободу. Уж он-то знает, что я не зря был на хорошем счету у Темного Лорда. Моя душа достаточно черна для совершения любого преступления. - Отпусти, я не стану трогать моего бывшего крестника, - цежу я обещание сквозь зубы.

Бегу в гостиную Слизерина - Нотта там нет, как нет его и в спальне, и в ванной комнате. «Ушел! Он ушел!» - мысль колоколом звучит в голове, пока я возвращаюсь в свои покои.

- Он ушел, - произношу я вслух так, словно это мой смертный приговор. - Люциус, забирай этого с собой, потому что я за себя не ручаюсь. Проведи ритуал… я больше не крестный ему.

- Северус, но я же… - продолжает Драко свой скулеж, но отец пощечиной прерывает его.

- Он больше тебе не Северус, - холодно говорит Люциус, прекрасно понимая, что за утаивание информации Драко может пойти под суд, если с Поттером что-то случится. - Я все сделаю, как ты хочешь, - обещает он мне. - Если я могу чем-то помочь - обращайся.

- Ты не знаешь, куда в Хогсмиде может ходить Нотт? - с надеждой интересуюсь я.

- Нет. Ни малейшего представления. Дома у них там не было, это точно, - Люциус рывком поднимает Драко с дивана и волоком тащит к камину.

- Я сейчас же передам Кингсли. О мистере Нотте, - уточняет Минерва, давая понять, что не собирается выставлять на общее обозрение наши с Гарри отношения.

- Конечно, - согласно киваю ей и тихо добавляю: - Я буду ждать Нотта у хогвартских ворот. Пусть Кингсли туда подтягивается, если захочет. И еще… Он в курсе моих отношений с Гарри, так что можешь не переживать, если придется ему рассказать обо всем, что здесь произошло.

Минерва с Малфоями уходят через камин в директорский кабинет, а я собираю походную аптечку, такую же, какая была со мной всегда во время войны. Сейчас мне нужно отыскать Гарри живым, а бичевать себя за грубость и раскаиваться в том, что не доверял ему, я буду позже.

***

Гарри Поттер

Тот истинно благороден,

кто легко прощает заблуждения людей

и в то же время так боится сделать что-нибудь дурное,

как будто он никогда никого не прощал.

Плиний Младший

Я не имею представления - день сейчас или ночь. Я даже приблизительно не могу оценить, сколько времени нахожусь во власти двух маньяков, которые без устали пытают меня, издеваются и насилуют, периодически вылечивая, чтобы я подольше оставался в сознании и мог испытывать боль, причиняемую ими. Особенно старается Нотт. Теодор Нотт, мой ровесник, но в нем столько тьмы и безумия, что хватило бы на десяток сумасшедших. Мне кажется, что покойная Беллатриса Лестрейндж и вполовину не была столь изобретательна. Хотя, как знать? Мне ведь не пришлось побывать в ее ловких пожирательских ручках достаточно долго для того, чтобы познакомиться с ее методами и умениями. Ловлю себя на мысли, что в голову приходят бредовые идеи. С чего бы это у меня возникло желание сравнить жестокого психопата Нотта еще с кем-либо? Неужели мне мало Эйвери в нагрузку к бешеному Нотту? Мысль о том, что я и сам начинаю сходить с ума от пыток, меня пугает. Будучи невменяемым, я наверняка не смогу справиться со своей магической силой.

Я не боюсь умереть. После того, что мне пришлось пережить в руках Нотта, смерть могла бы стать мне наградой. Но я не имею права умирать, так и не увидев Северуса. Я понимаю, что вряд ли уже смогу стать для него тем, кем мечтал. Но увидеть его я просто обязан. Обязан, чтобы сказать, что он прав - я затраханая подстилка, шлюха и как там еще он говорил?.. Нет, не помню. В голове все путается. Вряд ли мне дадут долго отдыхать. Сейчас мне и так несказанно повезло - я уже минут двадцать как очнулся, а меня еще не угостили Круцио для разминки. Очнулся… Именно очнулся, а не проснулся, потому что спать мне не положено - мои тюремщики сменяют друг друга и не дают мне заскучать. И если Эйвери все же больше латает мое искалеченное тело, лишь время от времени бросая в меня что-то болезненное, но не «портящее шкуру», как он сам говорит, то Нотт оттачивает на мне свои зверские приемы, не заботясь о моем самочувствии. Эйвери постоянно ему напоминает, чтобы он не переусердствовал и не убил меня раньше времени - до того, как им надоест измываться над моим телом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство