Читаем Нет прощения (СИ) полностью

Не знаю, сколько это продолжается, но Малфой помогает мне залатать прорвавшуюся плотину, и моя магия снова послушна и не бьет меня болезненными волнами. Мы все так и стоим посреди пустой комнаты, практически обнявшись. Я пока не должен разрывать контакт с ним. Ради него. Если бы мы сейчас не были рядом, то после связывания моей магии, тому, кто является для нее якорем, было бы очень плохо - вплоть до обмороков от боли. Такова расплата. Ведь он без подготовки пропускает через себя большое количество магии. Я не настолько неблагодарен, чтобы бросить Малфоя и заставить его самостоятельно приходить в себя. Вот именно из-за этого я считаю такую связь в некотором роде интимной.

Пока магическая система Малфоя приходит в норму после работы в резко усиленном режиме, я повторяю свой вопрос:

- Что вы здесь делаете?

- Я вхожу в состав попечительского совета школы и пришел сегодня в Хогвартс для планового собрания с директрисой и преподавателями, - голос Малфоя звучит устало, вероятно, не так уж и просто ему дался мой магический выброс. Да еще и с непривычки. Северусу тоже поначалу было трудно, хоть он и не признавался, но я же и сам все видел.

- Я знаю, что сегодня собрание. Я спрашивал, что вы делаете в комнатах Севе… профессора Снейпа.

- Тебя искал, - Малфой покладисто отвечает на мои вопросы.

- Как и зачем?

- Гарри, тебе было плохо. Твой контроль над собственной магией был нестабильным. Я почувствовал через нашу связь, что тебе требуется помощь - вот и пришел.

- Мистер Малфой, как вы меня отыскали? Откуда вы узнали, что я здесь? - то ли я не умею задавать вопросы, то ли он специально меня дразнит, не давая того ответа, который мне нужен.

- Магия сама привела меня к тебе. Разве Северус тебе раньше не объяснял, как действуют узы? - вопрос звучит скорее заботливо, чем пренебрежительно, чего я подспудно ожидаю от Малфоя.

- Объяснял, но ему не было нужды меня разыскивать, - бурчу я, - потому я и удивился, что вы, мистер Малфой, меня отыскали.

- Гарри, тебе не кажется странным называть меня по фамилии в то время, когда мы связаны кровными узами, на которые далеко не все брачующиеся соглашаются? Меня зовут Люциус, - не успел я захлопнуть от удивления рот, как он немного остудил мой пыл: - Конечно же, я ожидаю от тебя, что в присутствии посторонних ты воздержишься от фамильярности. Не стоит посторонним знать о нашем тесном сотрудничестве, - и словно в насмешку Малфой чуть усиливает объятия и шепчет на ухо совсем уж невозможным тоном: - Я не хочу скандалов с собственной супругой.

- Мистер… Люциус, я вижу, вы уже достаточно пришли в себя, раз позволяете себе такие намеки, - я отскакиваю от Малфоя, который даже и не пытается меня удержать. Он насмешливо улыбается. А я стараюсь найти в облике этого человека того холодного безжалостного господина, который пытался бросить в меня заклинание на втором курсе. И, на удивление, нахожу - прямо у меня на глазах Малфой надевает свою маску гнусного мерзавца. Я даже на миг закрываю глаза и трясу головой, чтобы убедиться, что у меня нет галлюцинаций.

- Что-то не так, мистер Поттер? - Малфой даже за валяющейся на полу тростью наклоняется изыскано элегантно - вот что значат годы тренировки и притворства. Северус тоже так умеет. А мне не дано, наверное, научиться настолько владеть собой, чтобы в считанные секунды спрятать все эмоции за безразличием. - Гарри, я могу тебе еще чем-нибудь помочь?

- Все нормально, - мне немного неловко теперь, когда все уже позади. - Простите, что я не смог справиться со своей…

- Не хочу тебя убеждать, что одобряю поведение, которое приводит к срыву, но и осуждать не собираюсь. Я могу узнать, что довело тебя до такого состояния? И что ты здесь делаешь? - Люциус указывает тростью вокруг себя, намекая на то, что мы стоим в пустых комнатах, которые раньше занимал Северус.

- Пришел узнать, не вернулся ли Сев… профессор Снейп. В этом нет никакой тайны. Я ведь собираюсь сдавать экзамены за седьмой курс в частном порядке.

- Гарри, я знаю, что связывало вас с Северусом, так что можешь не поправлять себя всякий раз, когда хочешь назвать его по имени. И… Разве ты не знаешь, что он не собирается возвращаться? Письмо. Он говорил, что написал тебе письмо, - если бы это был кто-то другой, то я сказал бы, что Люциус растерян. Но это так не вяжется с хладнокровным Малфоем, что я даже не знаю, как воспринимать его слегка удивленный взгляд. И, кажется, я снова чего-то не знаю.

- Мне никто не передавал никаких писем от Северуса, - горло сжимает спазм. Благо, магия уже выплеснулась, так что повторный выброс может случиться не раньше, чем часов через двенадцать. Сердце больно сжимается от понимания, что кто-то намеренно не отдал мне письмо, которое, возможно, дало бы ответ на мучающий меня вопрос - почему он меня бросил? - Я только сегодня узнал, что… - сглатываю комок в горле, - что он сам меня лечил. Здесь. Я был здесь, а не в больничном крыле. Мне никто этого раньше не сказал. Почему? Почему от меня все скрывают?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство