Читаем Нет прощения (СИ) полностью

- Гарри, это вопрос не ко мне, - Люциус снова выглядит обычным живым человеком, а не злобной гадиной, и я решаюсь-таки задать ему вопрос, ответ на который для меня очень важен:

- Где Северус?

- Не знаю. Гарри, я честно не знаю, - Люциус качает головой, а я чувствую, что сейчас позорно расплачусь прямо у него на глазах. Резкий отток магии во время выброса и так на меня действует угнетающе, а тут еще и драма личного плана.

- Почему он меня бросил? - мой голос жалок, я жалок и ничтожен, я сам себе противен, но ничего не могу поделать, и вопрос слетает с моих губ.

- Гарри, он не бросал тебя. Он был возле тебя все время, пока ты не поправился. Именно Северус вернул тебя в сознание. Надеюсь, хотя бы это от тебя не утаили? - мне кажется, или в голосе Люциуса, действительно, сквозит презрение к тем неведомым «кому-то», которые посмели что-то от меня скрыть?

- Гермиона, моя подруга, - зачем-то уточняю я, - рассказала, как выглядел ритуал со стороны. А по этому шраму, - я показываю свое запястье с меткой уз, - я понял, что мою магию Северус теперь не контролирует, что он передал узы тебе. Зачем? Почему он не спросил у меня?

- Гарри, - Люциус берет меня за предплечье и смотрит прямо в глаза, - Северус проводил ритуал, чтобы вытянуть тебя из магической комы. Он не мог оставаться связанным с твоей магией. Как думаешь, он доверил бы твой секрет мне, не будучи уверенным, что я никогда тебе не наврежу?

- А вы и не сможете, разве что собрались таким оригинальным способом покончить с собой, - фыркаю я. Искренний взгляд и тон настраивают меня на доверительный лад. - Люциус, скажите честно - зачем вам такая головная боль? Это ведь не так уж приятно - быть якорем. Тем более - у меня, не умеющего держать эмоции в узде.

- Честно, так честно. Во-первых, я очень ценю Северуса. Он был крестным моего сына. На него всегда можно было положиться в любом вопросе, если уж он брался за дело, то выполнял его на пределе своих возможностей. И он сыграл не последнюю роль в оправдании нашей семьи во время разбирательств после войны. Во-вторых, наша семья в должниках перед тобой: и за спасение Драко из горящей Выручай-комнаты, и за заступничество на заседании Визенгамота. И в-третьих… - Люциус на секунду задумывается, словно решает, стоит ли приводить очередной аргумент. - В-третьих, я считаю это выгодным для Малфоев. Надеюсь, моя помощь зачтется, когда ты узнаешь о роли Драко в вашей ссоре с Северусом перед тем, как тебя похитили.

- Это он что-то наговорил Северусу на меня? Да? - мне кажется, что если бы Малфой-младший был сейчас здесь, то никакое заступничество его отца не помогло бы ему скрыться от пары зуботычин от меня.

- Гарри, я тебе обязательно все расскажу. Об этом знают только Северус и директор МакГонагалл. Ну и я, конечно, кроме самого Драко. Поверь, я не одобряю его поступок, но как глава рода…

- Люциус, перестаньте защищать своего сына. Я понял. Согласен, на сегодня для меня и так слишком много впечатлений. Расскажете в другой раз, - и тут я понимаю, что именно сказал. Я предполагаю поддерживать отношения с Люциусом Малфоем, бывшим приспешником Волдеморта, которого я защищал в Визенгамоте, скорее, поддерживая Северуса, чем по собственной инициативе. И, собственно, что в этом странного? Я теперь связан с ним очень редкими кровными узами. Ему доверился Северус, уж это-то должно многое значить. Следовательно, Люциус достоин такого доверия. А то, что у него сын - полная задница и урод, так это ему только как отцу-воспитателю минус, но не как опытному сильному магу - вон как он ловко справился с моим выбросом дикой магии.

- Ты сейчас на Гриммо обитаешь? - получив кивок в ответ, Люциус предлагает: - Открой для меня доступ в дом. На всякий случай. Я должен иметь возможность добраться до тебя, если…

- Если я снова сорвусь, - улыбаюсь я. Мне все легче воспринимать Люциуса обычным человеком, а не ледяной статуей, как это бывало раньше. - Обязательно открою, как только вернусь сегодня домой. Мне еще с учителями встретиться нужно, договориться о консультациях и все такое… Я все же планирую сдать экзамены, - мне немного неловко - мои ровесники давно уже получили дипломы об окончании базового обучения в школе. А я, словно двоечник, третий год на седьмом курсе.

- Нужна будет помощь - обращайся. У Блэков неплохая библиотека, но она ни в какое сравнение не идет с моей. Особенно в части учебной литературы. Не стесняйся. Камин для тебя в моем доме открыт еще со дня активации наших уз, - он показывает запястье. Из-под манжеты рубашки выглядывает такая же линия шрама, как и у меня. - Гарри, нам не обязательно быть друзьями или родственниками для того, чтобы общаться. В нашем же случае это желательно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство