Нет рецепта для любви

– Смешной мальчишка. А вы и правда на принцессу Лею похожи! Я все думала: кого вы мне напоминаете? Знаете, а вы оказались совсем не такой, как я себе воображала. Спасибо, что… Ну, в общем… Спасибо. А родители у вас очень милые.

– Да, у нас дружная семья. А как у тебя?

– А, – Олеся махнула рукой, – та еще семья. Нет, папа вообще-то хороший… Когда не пьет. А пьет он почти все время. Он слабый, понимаете? Как напьется, плачет. А мне уже и не жалко. Это ужасно, да?

– А мама?

– Мама… Она такая… Цельнометаллическая. Есть только два мнения: ее и неправильное. Я думаю, папа потому и пьет, что не может ей противостоять. У нее всегда всё плохо, все виноваты, все левые – она одна правая. Кругом одни идиоты, подлецы и уроды. Муж – тряпка, дочь – неудачница. Как-то так.

– Тяжело тебе приходится.

– Маленькая, я всегда с ней соглашалась, проще было. Потом поняла, что хочу свою жизнь прожить. По-своему, а не так, как мама распланировала! Правда, в институт поступила, как она хотела. Но только восемнадцать стукнуло, я из дома сбежала. Типа замуж вышла. Мы с ним не расписывались, с Вовчиком, так жили. Мне казалось, он прикольный. Но ничего хорошего из этого не получилось…

Киви помрачнела и опустила голову.

– Это тогда с тобой случилось что-то плохое, да? – очень тихо спросила Ника.

Киви быстро взглянула на нее и отвернулась:

– Да. Откуда вы знаете?

– Я ничего не знаю. Но догадываюсь. Ты же подранок, это видно.

– Подранок! – усмехнулась Киви. – Верно. Нелепая птица киви, которая даже летать не умеет. А еще и хромает.

– Ты никому не рассказывала об этом? И к психологу не обращалась?

– Нет. Катерина, конечно, знает. И Кирилл. Но без подробностей. Просто как факт.

Она задумалась, глядя в пространство, а Ника вдруг совершенно непроизвольно представила себе Артёма в постели с Олесей. Это было словно четкий кадр из фильма, и Ника задохнулась от мгновенного спазма боли: нет, нет! Нет, я не дамся. Я сама его отпустила.

– Моя дочь… – произнесла она сдавленным голосом, подсознательно пытаясь вернуться к роли матери, а не бывшей любовницы. – Алина, моя дочь. Ей почти двадцать. Мы уже год не виделись.

– Почему?

– Мне муж изменил. И я сразу ушла. Подала на развод. Алина решила остаться с папой. Он богатый человек. Больше возможностей. Она… Мы с ней поговорили, и она… В общем, выяснилось, что я плохая мать и жена. Всё делала не так. Это было очень несправедливо и… жестоко. С тех пор мы редко видимся. Сначала было чаще, а теперь… Теперь она стала совсем самостоятельной.

– Как странно. Вы такая милая, добрая, все понимаете. Даже ко мне отнеслись по-человечески. Вы не можете ее простить, да?

– Да что ты, я все простила. Это же мой ребенок. Но забыть не могу. Очень больно. Так горько сознавать, что она – чужая. Инопланетянка. Мы говорим на разных языках. И почему так вышло, я не знаю. Вот Курзик – свой, родной. И с тобой мы друг друга понимаем. А Алина – чужая.

– Жалко. Наверное, и я для мамы – инопланетянка. Но ваша планета мне нравится больше.

Ника чуть улыбнулась:

– Ты знаешь, я думаю, что ты очень сильный человек.

– Я? – изумилась Киви. – Это я – сильный человек? Да что вы!

– Тебе пришлось пережить что-то ужасное… Это было насилие, да? И ты не сломалась. Ты не сошла с ума, не спилась, не стала наркоманкой, не пошла по рукам. Ты справилась со всем сама. Тебе страшно – и это естественно. Ты прячешься, защищаешься, прикрываешься, маскируешь свою женственность. Ты разучилась верить людям, особенно мужчинам. Но ты выжила. Ты молодец.

Олеся напряженно всматривалась в лицо Ники, пока та говорила, потом нахмурилась:

– Я никогда так об этом не думала. Но вы же говорите – заметно? Ну, что я… подранок.

– Мне заметно. Артёму тоже.

– Он так сказал?

– Да. Не то чтобы мы с ним тебя обсуждали…

– Но обсуждали. Да ладно, я понимаю.

– Подумай, ты смогла справиться со страхом и болью, неужели ты не справишься с любовью? Просто доверься Артёму. Он хороший человек. Никогда не предаст, не обидит. Ты любишь его?

Киви засмеялась и заплакала одновременно:

– Оказывается, любовь – это так страшно!

– Нет. Это прекрасно. Когда она настоящая.

– А у нас?

– Ну, судя по тому, как вы оба мучаетесь, да, настоящая.

– Господи, что ж так трудно-то! – простонала Киви и уткнулась головой в колени. Довольно долго они молчали, потом Киви подняла голову и взглянула Нике прямо в глаза. Ника вся подобралась, понимая, что та сейчас расскажет свою историю. «Я не хочу этого слушать, не хочу!» – панически завопил внутренний голос Ники, но было поздно: сама подвела Олесю к откровенности.

– Их было четверо, – сказала Киви, и Ника похолодела: боже, бедный ребенок! Девушка выпрямилась и гордо подняла голову – она рассказывала, глядя куда-то поверх Ники, и иногда чуть усмехалась, словно удивляясь собственным словам. – Их было четверо. А Вовчик меня не защитил…