Нет слова «прощай»

— Вся беда в том, — однажды, вернувшись из города, сказал ему отец, — что никто не знает, где навести точные справки. Мой знакомый юрист — честный малый и хорошо соображает. Думаю, он и в самом деле хочет помочь нам, но где раздобыть сведения, которые вроде бы никогда никого не интересовали? Дело оджибуэев заботит тебя, меня, ну, а кого еще оно волнует? Ровным счетом никого, как я теперь убедился, за исключением, разумеется, компании «Эмпайрико». Впрочем, я и в этом-то не уверен: им важно только то, что по закону эта земля принадлежит компании.

— Понимаю, — отвечал Кен. — Хорошо, что юрист сочувствует оджибуэям. Ведь он даже ни разу не был в Кинниваби и в глаза не видел Поля. Но я очень огорчен. Я думал, установить факты будет не так уж трудно.

— Когда имеешь дело с законами, ничто не бывает просто, — сказал отец.

Дни, недели бежали наперегонки, и вдруг на кленах на дальнем мысу вспыхнули первые яркие краски осени. Лето было на исходе, хотя с утра до вечера по-прежнему припекало солнце, а ночью лунная дорожка по-прежнему мягко и томно ложилась на шелковистую гладь озера.

В пятницу вечером Кен, как всегда, отправился на станцию, чтобы встретить отца.

Лодка обогнула мыс, и Кен вдруг заметил, что солнце уже зашло за деревья. А ведь еще не так давно он успевал отвезти отца со станции на дачу и даже поужинать с ним, прежде чем спускались сумерки. Но сейчас уже повсюду протянулись длинные тени, и когда Кен у пристани привязывал лодку, свет паровозной фары рассек серую мглу; замедляя ход, поезд подъезжал к Кинниваби. В пассажирских вагонах и вагоне-ресторане горели лампы, в наползающих сумерках мелькали яркие квадраты света.

Очертания берега уже потонули в сгущавшейся тьме, когда Кен привез отца на дачу. Кену пришлось воспользоваться карманным фонарем, чтобы увидеть причал. Ужинали при неровном свете керосиновых ламп. Потом, сидя за кофе, отец закурил сигарету.

— Послушай, Кен, — сказал он, — юрист дал мне наконец определенный ответ. Боюсь только, что ты не обрадуешься этой новости. Есть, оказывается, документ, составленный в начале века: компания «Эмпайрико» приобрела права на владение землей. Насколько мне известно, индейцы в сделке не участвовали. Но права компании не подлежат сомнению. Единственный спорный вопрос касается границ этой территории.

Отец отпил глоток кофе и продолжал:

— Все сводится, видимо, к вопросу о том, где именно находится речка, именуемая в этом документе «западной границей владений компании». Там говорится, что компании принадлежит земля, расположенная к востоку от этой речки и вплоть до железной дороги. На северном берегу озера Кинниваби есть только одна речка — точнее, ручей, который известен под названием «Норси». Ручей этот протекает западнее индейского поселка. А раз так, значит, земля, на которой живут оджибуэи, принадлежит компании. Так-то вот!

Кен молча ковырял вилкой яблочный пирог — есть не хотелось.

— Хорошо бы, все обернулось по-другому, — сказал отец. — Но надо смотреть в глаза фактам. На той стороне Кинниваби нет никакой другой реки. Даже канавки — и то не найдется.

Кен промолчал. Он был в отчаянии. Мысленно он оглядел весь северный берег озера — от индейского поселка и дальше, к востоку. Да, никакой другой реки не было. Как он ни надеялся, как ни старался вспомнить, другой реки не было.

— Мы сделали все, что могли, — сказал отец. — И я рад, что мы хоть попытались помочь индейцам. Но ни к чему обманывать себя: у индейцев нет никаких прав. Закон на стороне компании, и мы бессильны что-либо изменить.

Глава XII

На другое утро заглянул Поль — сказать, что несколько дней будет работать с отцом где-то на озере, и Кен испытал чувство облегчения. Значит, можно немного подождать, не сразу сообщать другу дурную весть. Мальчики условились отправиться на рыбалку в среду после полудня.

В среду Кен проснулся рано, но долго не вставал. Солнце, проглядывавшее сквозь сосновые ветки за окном, сулило погожий день, великолепный для купания, но купаться Кену что-то не хотелось. Он подумал было: а не пойти ли ему удить рыбу? На озере тишина и благодать — может, от этого он повеселеет. Но и удить почему-то тоже не хотелось. Закинув руки за голову, Кен смотрел, как пляшут на потолке световые блики. Под самым потолком с сердитым жужжанием металась муха. И откуда только у нее столько энергии?

Весть, которую отец привез в эту пятницу, потрясла Кена, и лето, казалось, померкло. Глупо, конечно, было надеяться, говорил себе Кен, что он сможет выручить оджибуэев. Ведь против них ополчились могущественные силы, и исход был предрешен. Хорошо, что отец и его приятель-юрист попытались помочь индейцам, да только сделать, наверно, ничего было нельзя. И все же лучше попробовать и потерпеть неудачу, чем вообще пальцем не пошевельнуть.