— Что, Полиночка, думаете, скоро? — тут же спросил Геннадий Викторович.
— Да… — кивнула она и указала рукой влево от дороги.
Все повернули головы, но ничего не увидели. Да и сама Полина не могла с точностью сказать, когда появится просвет среди деревьев, и появится ли он вообще. Просто знала, что где-то здесь нужно остановиться, затем спуститься вниз и пройти через лес к берегу…
— Вон-вон, видите бревна лежат?! — крикнула она. — Наверное, раньше тут их грузили.
Кушнер вскочил и пригляделся.
— Вижу! Останавливаемся?
После того, как рычаги были отпущены, дрезина еще какое-то время ехала сама, попав в небольшой уклон. Лес стал редее — подлесок, хоть и буйно заполонивший низину, был еще слабым, тонкостволым от недостатка солнечного света. Длинные старые бревна, суковатые и темные, лежали вдоль узкоколейки, напоминая о том, что когда-то она была построена именно для того, чтобы возить лес. Но теперь, заброшенная и заросшая, она оказалась никому ненужной, как и эти полусгнившие стволы. Рядом с одним из них уже вырос муравейник — рыжевато-коричневая гора с полметра высотой.
— Так, думаю, надо сначала найти проход, — заявил Кушнер и, когда дрезина наконец остановилась, спрыгнул вниз.
Он подал Полине руку, когда та решительно направилась следом. Остальные остались внутри дрезины и разглядывали лес, ожидая дальнейших указаний.
— Побудьте здесь пока. Мы проверим, куда дальше, — велел режиссер.
Полина и Кушнер прошли немного вдоль кромки леса, пока не увидели проход, до колен заросший травой и тонкими молодыми осинками. Дорога еще угадывалась, но было понятно, что ею давно уже никто не пользовался.
— Чувствуете, как пахнет водой? — спросил режиссер, покрутившись на месте.
— Да! Значит, мы идем правильно. Должен быть мост, а прямо за ним, через поле — дорога в Ненастьево.
— Давайте найдем мост и потом позовем остальных? — предложил Кушнер и потянулся. — Благодать-то какая! Господи, ну скажите мне, зачем нужны эти чертовы Дубай, когда такая красота есть на свете! — воскликнул он.
Полина усмехнулась и покачала головой — она бы не отказалась от того, чтобы съездить куда-нибудь заграницу. Для того, чтобы сравнить. Но Кушнер был прав — природа в ее первозданном виде, особенно в подобных местах, действовала словно лекарство, прочищая не только легкие, но и загруженную всякой житейской ерундой голову.
— Не могу себе представить того, о чем нам тут рассказывали, Полина, — обернулся мужчина. — Неужели это действительно произошло здесь? На мой взгляд, абсолютно безопасное, я бы даже сказал — сказочное место!
Полина дернулась, зацепившись рукавом за ветку, и почему-то похолодела от его слов.
Лес кончился внезапно. Они оказались на освещенном яркими лучами пригорке. Чуть поодаль увидели деревянный мост с полуразвалившимися перилами.
— Оно? — спросил Кушнер.
— Да, — ответила Полина и нерешительно двинулась вперед.
— Хорошо, будьте здесь. Я за остальными! — режиссер рысцой направился обратно по тому же пути, а Полина, задержав дыхание, осталась на месте.
Она хорошо помнила дорогу в Ненастьево от Чертовой горы, но обратный путь начисто стерся из ее воспоминаний. Конечно, тогда она была не в состоянии что-то видеть и слышать. Глубокое потрясение, жар и галлюцинации избавили от этих воспоминаний, стерев то немногое, что еще было в ее детской голове. Но потом, через месяцы, картинки стали вновь появляться, смущая и тревожа ее разум.
Что ж, теперь она снова здесь. И все кругом то же, что и много лет назад… Разве это не мистика? Проходят годы, рушатся и строятся новые города, но что-то остается незыблемым и неподвластным времени, благодаря природе.
И лес, и мост ждали Полину, потому что она много раз проигрывала в голове эту встречу. Возможно, получить ответы на вопросы не получится. Но ей была необходима эта связь, физическое слияние со своим прошлым для того, чтобы получить настоящее освобождение и выздоровление.
Старая тайна — как глубокая заноза. Только забываешь о ней, а она тут как тут — саднит, воспаляется, мешает жить. Понимаешь, что надо вскрыть и вытащить ее наружу, но почему-то все твердят о том, что ничего не было, и ты все придумала…
Ей необходимо было вытащить эту занозу и начать жить свободно…
За спиной послышались разговоры и приглушенные шаги. Киногруппа двинулась к мосту, и Полина присоединилась к ней, забрав свой рюкзак из рук Сайганова. Тот и так тащил две набитые сумки, но успевал при этом озираться вокруг и, как снова показалось Полине, принюхиваться. Алла и Мара шли рядом, а замыкал процессию Кушнер, взвалив за спину клеенчатый баул со съестным.
У моста они остановились. Не то чтобы он выглядел хлипким, но и уверенности в том, что выдержит, не давал. Вода была настолько темной, что дно даже не просматривалось. К тому же, от реки несло холодом, а вьюны на поверхности предупреждали о возможных подводных ямах.
— Я попробую пройти первым, — вызвался Сайганов и, поставив сумки, сделал первый шаг. Доски скрипнули под его весом.
Мара шумно выдохнула.